край кровати, и Аннабель расстегнула молнию и сняла юбку. Затем она перевернула Фиону на спину, осторожно расстегнула шесть ремней подтяжек и спустила чулки до колен. Затем она расстегнула и сняла пояс с подтяжками, после чего сняла туфли на шпильках и чулки.
Ей удалось уложить свою мать на кровать и накрыть ее одеялом, затем она легла в постель вместе с ней. Потягивания, толчки и нажимы немного разбудили Фиону, она обняла дочь и тихо сказала ей на ухо.
"Дорогая, то, что ты сделала со мной внизу, было сенсационно, но я еще не заставила тебя кончить".
"Ничего страшного, мама, ты можешь рассчитывать на то, что я кончу завтра, а сейчас давай спать".
"Нет, это нечестно по отношению к тебе, позволь мне заставить тебя кончить сейчас", - сказала Фиона, впервые поглаживая киску дочери.
"Хорошо, мама, если ты готова, но я хочу, чтобы твой язык был не только пальцами, но и языком".
Фиона сползла под одеяло и широко раздвинула ноги дочери. Она лизала и сосала ее киску, пока пальцами трахала ее мокрую пизду. Аннабель весь вечер была охвачена кровосмесительной похотью, и прошло совсем немного времени, прежде чем она выгнула спину и испытала свой первый оргазм от рук и языка своей матери.
Фиона, удовлетворенная тем, что все в мире хорошо, вылезла из-под одеяла и поцеловала дочь в губы. А затем Фиона погрузилась в глубокий пьяный сон.
На следующее утро.
Аннабель забеспокоилась, как отреагирует ее мать на то, что накануне вечером они трахались друг с другом. Она постучала в дверь ванной и позвала ее по имени; ответа не последовало. Она попробовала ручку двери, но она была заперта, и она снова позвала.
"Мама, пожалуйста, открой дверь, у меня урок вождения в десять тридцать, и мне нужно подготовиться".
После короткой паузы дверь слегка приоткрылась, и ее мать заглянула в щель.
"Ты в порядке, ты ведь помнишь, что мы делали прошлой ночью? Я имею в виду, что тебе было хуже от выпитого, но ты должна помнить, конечно".
"Я не могу сейчас об этом говорить, у меня голова раскалывается, я собираюсь лечь в свою кровать; просто дай мне поспать".
"Хорошо, увидимся сегодня днем, я встречаюсь со старыми школьными друзьями за обедом, так что вернусь около четырех. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь?".
"Только стакан воды, пожалуйста, и парацетамол", - сказала Фиона, неуверенно пробираясь к своей кровати.
"Хорошо, только скажи мне, ты сердишься на меня?"
"Нет, мне просто нужно поспать". Она надела ночную сорочку и легла в постель, и уснула еще до того, как Аннабель поставила стакан воды и таблетки на прикроватную тумбочку.
Было почти полдень, когда Фиона проснулась. Она выпила несколько глотков воды с таблетками, поднялась на ноги и надела халат. Спускаясь по лестнице, она старательно избегала смотреть в зеркала: ей не хотелось видеть свое позорное отражение в попытке разобраться в том, что произошло между ней и дочерью.
Она выпила уже вторую чашку крепкого черного кофе, прежде чем снова почувствовала себя человеком. Она начала собирать воедино события предыдущей ночи, вспомнила, как Аннабель преследовала ее по кухне, как ее прижали к дверце холодильника, как она почувствовала язык дочери у себя во рту. Затем она вспомнила язык дочери на своей киске, когда она смотрела себя по телевизору. Еще более глубокие воспоминания всплыли, когда она вспомнила, как опускалась на Аннабель в ее постели. Теперь она снова чувствовала ее запах и вкус, сладковато-соленый привкус, который заставлял ее киску биться в спазмах, пока она допивала кофе.
Когда похмелье стало проходить, она начала вспоминать, как пила и праздновала в пабе со своими коллегами. Она подумала, не написал ли
Элеонора и защита семьи ? 3 