ощутила, как к её попке вновь подбирается ненавистный член, зашевелилась явно активнее.
— Нет-нет-нет... стой. Пожалуйста-а...
Последний звук застрял в её горле, перейдя на болезненный стон.
— Таково решение твоей подружки. Ничего не поделаешь, - спокойно сказал главный, вдавливая член ещё глубже.
Сопротивляться мама не могла сразу по нескольким причинам, а потому просто уткнулась головой в диван, уже плача готовясь к тому, что снова будет очень больно. Но главный не мог позволить маме такую роскошь, как не смотреть на подругу во время того, как трахают её же зад. Он, сжав в пучок мамины волосы, поднял её голову и теперь она почти впритык смотрела на сидевшую около дивана Аню. Из-за того, что та была на коленях, то их лица были на одном уровне. Парень разгонялся не долго и уже скоро вошёл в крайне неприятный и отдающий волнами боли темп. Пышный мамин зад покорно и беспомощно сотрясался от каждого движения торса его насильника, принимая в себя его член, руками мама судорожно стискивала диван каждый раз, как член входил до упора, а ногами периодически дёргала, будто бы всё ещё пыталась сбежать от этого кошмара. Помимо физических, мягко говоря, неприятных ощущений, мама испытывала и моральные. Как-никак, прямо перед её лицом было лицо подруги. По крайней мере, бывшей ей до момента. Несмотря на всё произошедшее, мама ни в коем случае не хотела выглядеть жалкой перед той, кто так сильно её подставил. Изо всех сил она стала сдерживать как стоны, так и плачь, якобы показывая ей, как она «героически» терпит собственное изнасилование. Каменное лицо сделать, конечно, не получалось, всё-таки ощущения были слишком сильные, но она пыталась. «Блять, к чему ты это делаешь, мам? Тебе напомнить, что ты при ней терпела плевки себе в лицо, оскорбления и пощечины? А то, что несколькими минутами ранее тебя вся эта толпа выебала, не оставив ни одного места на теле, где бы не побывал член? И после этого ты решила «подержать лицо» перед обидчицей? Да, мамуль, гениальный план. Уверен после этого, она точно забудет всё, что было ранее и скорее побежит заказывать для тебя мраморную статую, как для самой гордой и несломимой женщины в мире. Да уж, каждый раз мне всё труднее смотреть на тебя без стыда, мамочка. Надеюсь, однажды ты уже со всем смиришься и больше никогда не поднимешься с колен, не подумаешь огрызнуться или поднять голову лишний раз. Если уж не для себя, то хотя бы для окружающих, чтобы те перестали смеяться с твоих нелепых потугов казаться гордой королевой». Но ведь в повседневности, до всех этих событий, мама и правда была другой. Именно что волевой, сильной, всегда боролась с трудностями, несмотря ни на что. Не мог же я все эти черты для неё придумать, я видел её такой, и именно такой она, кажется, и была. Но куда всё это делось, причём относительно быстро? Понятно, что многое произошло за эти месяцы и мама испытала на себе огромное количество притеснений, шантажа, унижений, изнасилований и многого всего, о чём и подумать раньше не могла. Её жизнь из свободной и обычной, в один момент превратилась в рабскую. Однако, если она была настолько сильной, насколько мне казалось, то выглядела бы она сейчас вот так? Не уверен. Не значит ли это, что я всегда преувеличивал её моральные качества? Я ведь искренне хотел видеть то, как она сопротивляется всему тому, что с ней происходит и был почти уверен, что в моральном плане она уж точно не прогнётся перед шкетами, некоторым
Моя жена и мать 