не собирается. А посему и Марта решила обойтись без ненужной более исповеди.
«Ух, какой умничка», – с радостью подумала она в тот момент, а затем постаралась поскорее переключить свои мысли в безопасное русло, чтобы лишний раз не дразнить в себе зверя, который так и норовил устроить дебош.
Ну, блин, зря она, что ли, провела стратегическую подготовку к этой встрече и заранее объелась сексом, чтобы держать себя в руках и действовать максимально продуманно? Нет, не зря. Зверь её был сыт, доволен и потому гораздо более сговорчив. Он у неё существенно поумнел за последние годы и научился даже черпать охотничье удовольствие в хитрости, если та способствовала поимке добычи.
В итоге Марта завязала с Машей легкомысленный женский разговор, делясь различными сплетнями и последними новостями клана, и достаточно быстро отвлеклась от опасных желаний. В общем, всё шло к тому, что футка благополучно использует продуманную тактику, заработав максимум очков симпатии у своей будущей ученицы, и существенно приблизит момент, когда естественным и неконфликтным путём сможет занять тёпленькое место возле Маши и дорваться-таки до её сокровища.
Но потом неугомонный ангел, возмутитель её спокойствия, стал творить такие вкусные вещи со своей цукумогами, что беззаботная беседа футок свернулась буквально на полуслове. Маша, приоткрыв рот, впитывала восхитительные впечатления через печать, а её будущая наставница в магии вновь вступила в борьбу со своим зверем. Оставленный в ангеле "лазутчик" сделал Марте медвежью услугу, посылая соблазнительные сведения. К счастью для футанари, информация эта была лишена эмпатических ощущений, но даже сухой отчёт вызвал в ней новую бурю страсти и вожделения, так что пришлось поспешно ретироваться.
«А уж каково Машке было… Н-да, хе-хе», – с улыбкой подумала Марта, вспоминая лицо девушки. Со зверем своим ей вновь удалось совладать и призвать его к пролетарской сознательности, убедив умерить аппетиты ради благого дела. Но теперь футке требовалась новая жертва, чтобы себя поощрить и успокоить, а значит, путь её лежал в гарем.
Хищно ухмыльнувшись, Марта отклеилась от стены и стала спускаться вниз по лестнице, приближаясь к площадке пятого этажа. Она обдумала вопрос, воспользоваться ли ей лифтом для спуска или сделать это своими ножками, и склонилась ко второму варианту. Потому что обе шахты издавали приглушённый гул работы, и ждать, пока сей механизм освободится, охраннице не хотелось.
Спустившись на первый этаж, Марта решила проследовать к посту охраны, чтобы формально проверить новую смену, а на са́мом деле воспользоваться внутренней системой идентификации, определив, кто и где сейчас из людей и футок тусуется в гареме. Это была именно идентификация, а не видеонаблюдение. Мужчины отмечались на схеме помещений синими точками, женщины – розовыми, а футанари – оранжевыми. Любой же посторонний субъект, случайно или намеренно проникший на территорию клана, показывался красной точкой вне зависимости от своего пола.
Шагая по коридору первого этажа, Марта уже предвкушала, как проверит первым делом свой персональный храм, посмотрев, нет ли в нём сейчас её последователей, и если есть, то пройдёт именно туда и закатит знатную оргию. В конце концов, она сегодня это заслужила. Ну а если "жрицы" её разбрелись по домам, то найдёт кого-нибудь другого: девушку или юношу. Всё равно кто-то да попадётся.
Вот только планы Слуцкой самым неожиданным образом изменились, когда двери одного из лифтов открылись и в коридор вышел юноша лет восемнадцати. Увидев Марту, он замер столбом и вылупился на неё, растерянно хлопая глазами. Будь это любой посторонний парень, она бы даже не обратила на него внимание, ну или, может быть, улыбнулась в своей обаятельной манере, игриво подмигнула ему и проследовала дальше. Но это был её "особый" юноша,
Юноша и старушка 