– Понимаю, – возразила девушка, – мне следовало спросить разрешение Насти на это воздействие. Но всё получилось случайно. Я не знала, что выйдет такой эффект.
– Погоди-погоди, Мока, послушай меня. Тебе вообще нельзя было проникать в мужчину без его согласия. Мы же это с тобой обсуждали. При чём тут разрешение Насти, не пойму?
– Настя – хозяйка Коли, значит она решает, что с ним можно делать, а что нельзя, – уверенно заявила цукумогами. – Я создала фетиш к анальному проникновению у мужчины, который имел к этому фобию. Благодаря фетишу фобия может быть исцелена. Безусловно, это благо. Моей виной является лишь то, что я действовала без разрешения Колиной хозяйки.
– Мока, Мока! Мы же говорили уже, что мнение самого́ мужчины тоже необходимо спрашивать, и ты с этим согласилась. И пото́м Настя супруга Коли, а не хозяйка. Коля не является её вещью и сам себя таковой не считает.
– Коля не вещь, – согласилась цукумогами, – но он подопечный футанари, поэтому я признаю́ за ней право решать некоторые вещи за него. В конце концов, ты ведь тоже подопечный Маши и она лишила тебя анальной девственности, не считаясь с твоим мнением. Разве не так? Вот если мужчина свободен и футке не принадлежит, тогда другое дело. Тогда только с его согласия можно в него войти.
Слава возмущённо открыл и закрыл рот. Он не знал, что на это ответить. Собственно, действительно ведь так и произошло. Мариока проигнорировала нежелание Славы терять анальную девственность, и в результате ему теперь такой секс с футками очень нравится. Но… его возмущала та лёгкость, с которой Мока лишала мужчину права отстаивать девственность своей попки. И он, пользуясь правом хозяина, не намерен был с этим мириться.
– Значит так, – сердито сказал он. – Я запрещаю тебе проникать в попу мужчины без моего прямого разрешения, даже если его футка тебя попросит. Ясно?
Живцов опасался каких-либо возражений и споров со стороны цукумогами, но та совершенно безропотно и даже охотно согласилась:
– Поняла, только с твоего разрешения. А если мужчина сам хочет?
Молодой человек едва не ляпнул, что если уж парень согласен, то у него (Славы) разрешения можно не спрашивать, но вовремя сообразил, что этой фразой фактически разрешает Моке себе изменить. Он задумался над данным вопросом, взвешивая свои чувства, а именно то из них, которое называется ревностью, и после минутных размышлений пришёл к выводу, что его абсолютно не трогает мысль, что Мока кого-то там чпокнет по-мужски. А вот если её кто-нибудь тронет или она самовольно возьмёт чью-нибудь сперму… ему это очень и очень не понравится.
Мока терпеливо сохраняла молчание, ожидая решения Вячеслава, и тот наконец прервал паузу в разговоре.
– В общем… Мока… если тебе захочется взять чью-то сперму или позволить кому-нибудь проникнуть в тебя, то ты должна спросить моего разрешения обязательно. Ну а коли захочется проникнуть в кого-то само́й, то… в общем… я и не против. Но только чтоб без насилия. Ясно тебе?
– Конечно, – радостно заулыбалась девушка. – Никакого насилия не будет.
Слава задумался. У него возникло ощущение, что он что-то упустил из виду. Но в этот момент Света заглянула в комнату.
– Эй, вы всё ещё разговариваете? Мы с Машей уже накрыли на стол. Пойдёмте, поедим? Там много вкусненького.
– Ура! Еда! – возликовала Мока, окончательно сбив Вячеслава с мысли. А затем она выскочила из комнаты и молодой человек тоже поднялся на ноги.
– Ну, пойдём, – согласился он.
* * *
Слава в очередной раз убедился, с каким аппетитом Мока ест.
На брудершафт 