судя по динамике роста спешил догнать своего собрата.
«Мамочка моя! Они ж меня сейчас разорвут на части! – испугался Живцов. – Нет! Это уже слишком для моего бедного тела! Боже! За что мне такие испытания?!»
«Ва-а-а! Кла-а-асс! Кла-а-асс!!! – восторгался в его сознании ангел. – Больше спермы! Больше! Надуйте меня, как лягушечку!!!»
«Чёртов извращенец!» – удивлённо подумал Живцов, чувствуя, что медленно, но верно превращается в воздушный шарик. И это были последние его мысли и ощущения перед тем как сознание парня сдалось на милость опьянению и погасло. В этот раз молодой человек даже и не думал сопротивляться. Искренне радуясь перспективе сбежать от жёсткой действительности, он с удовольствием прыгнул в спасительное небытие.
**Сноски к главе:**
**[1] Стафферша** – девушка, которая возбуждается от вида надутого живота.
========== Глава 41. Секреты Мариоки ==========
Слава устал. Как-то уж очень устал за вечер. Это "Солнышко", которое всем устроил похотливый ангел, окончательно его вымотало. Даже когда печать справилась с опьянением, он не проснулся сразу, и череда пробуждений его выглядела, как короткие смутные сны.
Вот он почувствовал горячий ливень, бьющий в лицо, пар, высокую влажность.
«Как странно, – подумал он. – Горячий дождь, где такое может быть? В тропиках? А как я туда попал?»
Он открыл глаза и увидел белое небо, четыре ярких белых солнца на нём и странный бежевый туман вокруг.
«Это что, другая планета? Она мне снится, наверное».
Но вот картинка стала проясняться, и туман превратился в кафельные стены, небо – в потолок, а светила – в лампочки.
«Душевая, – догадался Вячеслав и улыбнулся. – Как забавно, я тут уже был. Мы с Машей были тут… А вот… и она».
Молодой человек увидел перед собой обнажённую черноволосую девушку с длинной косой, свёрнутой на голове в высокую шишку. Хотя, можно сказать, даже в башню, закреплённую тремя длинными заколками наподобие японских дзютте [1]. Она сидела рядом с ним на полу на коленках и увлечённо тёрла его мыльной мочалкой.
– Маша, – пробормотал Вячеслав.
– Да, конфетка моя.
– Что ты делаешь?
– Не видишь, мою тебя.
– Может, я сам?
– Нет, отдыхай, я о тебе позабочусь.
Мочалка так приятно шоркала и прочёсывала тело, что Слава невольно прибалдел, прикрыл глаза и опять погрузился в дрёму.
Горячий дождь закончился, повеяло прохладой. Живцов снова открыл глаза и увидел, что сидит в предбанничке душевой на кафельной скамейке, откинувшись спиной на стену. На коленях его лежало что-то тяжёлое и мокрое, осязательно воспринимающееся как мягкая мочалка. Слава сонно опустил взгляд и увидел, что никакая это не мочалка, а Вика, которая спала на скамейке, положив ему на колени свою голову с мокрыми волосами. Ведьмочка оказалась завёрнута в большое зелёное полотенце, а сам он был голым. И ему это показалось не очень-то справедливым.
Дверь в душевую была распахнута, и именно из проёма тянуло холодом.
«Блин, Маша, ну закрой дверь. Зябко ведь», – лениво подумал Живцов, не имея ни сил, ни желания произнести эту фразу вслух.
Взгляд его скользнул дальше, за пределы душевой, и наткнулся на двух девушек, которые о чём-то разговаривали. Рослая брюнетка почти на голову возвышалась над своей голубовласой собеседницей и внимательно её слушала.
«Маша и Мока, – догадался Вячеслав. – Уже познакомились?»
Футка по-прежнему оставалась голой, и только заколок в причёске её больше не было, да коса висела вертикально за спиной. Цукумогами была одета в синее платьишко с длинным подолом, тянущимся до самых босых стоп. Никакой другой одежды на ней, похоже, не наблюдалось, как, собственно, и обуви. На фоне рослой футанари девушка казалась ребёнком. Тонкие пальцы свои она застенчиво сцепила в замок на животе и на собеседницу смотрела робко. Судя
Дневник Алены 