молодого человека своей внутренней поверхностью, член пульсировал и раздувался, словно дыша, а затем он снова стал увеличиваться, растягивая проход и уходя глубже.
– Бо-о-оже! – простонала Мариока. – Как хочется вонзиться в тебя, но сейчас нельзя. У меня сразу крышу сорвёт, и я тебя покалечу. А ещё мне само́й хочется потерпеть, знаешь, почему?
Славка, естественно, не мог ответить. Он попробовал отрицательно помотать головой, но даже это у него не получилось. Парень чувствовал себя шашлыком, нанизанным на шампур. Однако фута заметила его попытки и рассмеялась, при этом член её снова слегка надулся.
– Извини, задаю вопросы, а ответить на них не даю. Тебе не больно? – спросила она участливо.
Молодой человек не чувствовал боли, ощущения его были необычными и даже прикольными. Он вдруг представил себя со стороны, лежащим на постели с запрокинутой назад головой и широко раскрытым ртом, заполненным твёрдой плотью. Представил футанари, лежащую сверху, её массивное сильное тело, очаровывающее своими сексапильными формами. Вообразил огромную штуковину, внедрившуюся в него глубоко, и вдруг словно в разрезе себя увидел, как член располагается внутри, через какие места проходит. И эта картинка оказалась такой возбуждающей, что тело молодого человека откликнулось дрожью удовольствия, а Мариоке он показал большой палец, сообщая о своём отношении к происходящему.
– Как клаа-а-асно! Ты такая хорошая игрушка, – порадовалась фута и извлекла свою бандуру у парня из горла, оставив её во рту. – Вот заговорила с тобой, и стало легче сдерживаться. Я всё же расскажу тебе, как работает мой организм и что собираюсь с тобой сделать. Думаю, у нас есть минутки три до того, как всё произойдёт. Слушай.
Моя́… э-э-э, штука не берётся из ниоткуда. Она выходит изнутри, и за счёт этого внутри меня освобождается полость, которая заполняется жидкостью, выстреливающей во время оргазма. Поэтому эякуляция у футанари гораздо обильнее, чем у мужчин. Ёмкость, конечно же, не такая большая, как… м-м-м, этот орган. Тот ведь увеличивается ещё и за счёт эрекции, но она тоже может растягиваться наполняющим её соком. Так что, вот. Стреляю я очень много и долго. Могу, наверное, пол-литра из себя выплеснуть, если сделаю это до конца. Но во время оргазма обычно меньше выходит. Если полость хотя бы наполовину освободится, я уже почувствую удовлетворение, – Мариока хихикнула и добавила: – а пото́м продолжу тебя чпокать. Ага, так и есть. Пока во мне остаётся хоть немного сока, сексуальное желание не заканчивается. И это даже удобно, спускать наполовину. Следующий оргазм приходит гораздо быстрее.
Так я могу очень долго развлекаться, но, наверное, в конце концов устану. Не знаю, что тогда произойдёт. В руководстве для футок написано, что лучше не доводить до такого, потому что ощущения будут не из приятных, можно даже заболеть. А для того чтобы выплеснуться целиком, нужно сделать мультиоргазм. После первой эякуляции следует напрячься особым образом, сжимаясь внутри, и, когда полость сократится до объёма оставшейся жидкости, произойдёт вторая эякуляция. Пото́м снова сжатие – и наступит третья, за ней четвёртая и так далее, пока полностью не опустеешь. Вот тогда уже́ можно втянуть член в себя и расслабиться. Удовлетворение при этом будет полным и ощущения очень кайфовыми.
Короче, зачем я тебе всё это говорю. Я едва не кончила недавно, потому что заполнилась целиком. Мне даже пришлось увеличить внутреннее пространство, выдвигая свой член, чтобы сдержаться. И теперь я снова заполняюсь и даже, наверное, уже заполнилась. Я на грани оргазма и не кончаю лишь потому, что сохраняю неподвижность. Мне сейчас одной фрикции достаточно будет, чтобы начать извергаться. Но я собираюсь терпеть. Хочу, чтобы
Рассказы офисной шлюшки. Об извилистости путей Гименея 