это знаешь? Мама же взрослой меня признала, ты сам слышал. И она говорила серьёзно. Ей незачем меня обманывать.
– Я это чувствую, – признался Слава. – Словно где-то внутри меня осталась частичка её само́й. Она тебе не врала и действительно намерена официально признать твой полноправный статус. Но… всё равно собирается тебя опекать. По крайней мере, пока… – глаза́ Славы расширились, и он закончил фразу полувопросительным тоном. – Пока ты в бою её одолеть не сможешь? А это… это произойдёт не скоро. Так?
– Так не честно, – сердито сказала девушка и зарычала уже от злости. Она сказала что-то вроде "М-м-мр-р-р-рх-х-х-х-х!!!", и то был человеческий рык, не звериный. Тем не менее страх и отчаяние её как рукой сняло. И такая Маша молодому человеку нравилась гораздо больше. Он смог наконец выдохнуть с облегчением и уточнить:
– Это повредит как-то твоему рейтингу?
– Нет, – ответила Маша насуплено. – Если мама сохранит в тайне свои намерения, никто другой меня её подопечной считать не будет.
– Тогда чем ты недовольна?
– Это унизительно!
– Поговори с ней, попроси, чтобы она тебя не опекала.
– Бесполезно, – вздохнула Маша. – Думаешь, я не знаю её? Она сделает невинные глаза и скажет мне, что никто никого не опекает, с чего ты взяла, доча?
– Тогда становись поскорей сильной и победи её, – улыбнулся молодой человек.
– Блин, думаешь, это так легко? Это как прыгнуть отсюда на луну. Знаешь, она какая? Никто в клане не осмелится бросить ей вызов. Она как молния, как вода, как ветер на ринге, как призрак неуловимый. Тебе надо посмотреть как-нибудь, как она дерётся. Тогда поймёшь, о чём я говорю.
– Вау, – впечатлился Слава, – с удовольствием посмотрю. Но знаешь, я в тебе уверен. Когда-нибудь ты сможешь её победить. Просто сейчас протекция Лилии стала бы решением всех наших проблем, согласись. Поэтому расслабься и пользуйся её помощью. Асха всё обращает на пользу.
Маша посмотрела на собеседника, прищурившись. Зрачки её по-прежнему сохраняли свою вертикальную форму.
– А ты у нас игроман, да?
– Ну, хе-хе, нет, – смутился Вячеслав. – Так, пару годочков назад увлекался "Героями".
Он ойкнул и слегка попятился назад, потому что в глазах собеседницы очень явно стали поблёскивать плотоядные огоньки.
– Я пойду, да? Поздно уже…
Вместо ответа Маша поймала его и прижала к себе.
– Не сейчас, – сказала она. – Мне ещё кое-что надо сделать.
– Не знал, что упоминание о героях даст такой необычный эффект. Знал бы, молчал…
Его речь была остановлена поцелуем. Девушка улыбалась и целовала парня, властно стискивая в объятиях и захватив его рот языком.
– М-м-мц-ц-ц, – чмокнула она, прерываясь, и ниточка слюны протянулась между их губами. – А "Герои" твои здесь ни при чём, – ответила Маша. – Меня выводит из себя мамина метка, и я собираюсь внести в неё свои знаки, чтобы все в курсе были, кому ты на са́мом деле принадлежишь.
Глаза́ Славы широко распахнулись от понимания:
– Что, прямо здесь? Во дворе? С ума сошла?! Нас же увидят!
– Нет.
– Ну, услышат! Хочешь, чтобы кого-нибудь инфаркт хватил от твоих криков? Здесь же дети бегают!
И словно в подтверждение его слов в закуток, где они стояли, забежали два мальчика лет пяти-шести. Юноша вздрогнул, потому что неслись они прямо на него и неминуемо должны были врезаться в невидимую преграду. Но пото́м траектория их бега плавно отклонилась в сторону, обогнула пару по дуге и завершилась в траве под кустами, куда мальчишки залегли.
– Слава! Витя! Перестаньте баловаться! – послышался сердитый женский голос, и в следующую секунду в закуток заглянула молодая
Сквозь вселенную 