Резкий звук дверного звонка заставил Изабеллу Марковну дёрнуться. «Уфф... Так и до инфаркта недалеко! — подумала она. — Как гремит это бюджетное убожество... Ох, новостройка есть новостройка...»
На ходу приводя себя в порядок, она проковыляла в прихожую и приоткрыла входную дверь. Выглянула в щель.
— Здрассь Беламаркна с новосельем вас Венька дома? — без пауз протараторил пришелец в расстёгнутой до пупа гавайке и мятых шортах, внаглую пролезая в квартиру. — Он в баню собирается?
— Тише, тише, пожалуйста! Что за хамская у тебя манера, Павел! Вениамин с невестой обои переклеивает. — замахала женщина руками, и, справляясь с растерянностью, пошла в наступление: — Теперь это баней называется? Не моетесь, не паритесь, только алкоголь употребляете и девушек с пониженной социальной ответственностью имеете!
В глубине квартиры послышались женские причитания: «Ой, Венька, не могу больше... сил нет... прекрати-и-и-и... — и после паузы приглушённый крик: — Ах, хорошо! Ещё, ещё давай! Глубже, глубже! Сейчас кончу! Счас!.. А-а-а-а!..»
— Обои, говорите? — хмыкнул гость, потянул носом и внимательно оглядел Изабеллу Марковну. — Ой, а что это с вами?
Видок у неё был — закачаешься! Короткий халатик с драконами застёгнут явно наспех: не на те пуговицы, наперекосяк; на щиколотке левой ноги болтаются мокрые трусы, бёдра изнутри лаково блестят. В оттопыренном проёме халата виднеется набухший сосок объёмистой левой груди. И аромат от неё исходит самый недвусмысленный: в воздухе витает запах возбуждённой женщины.
Изабелла Марковна, родная Венина тётушка, когда-то — в выпускном классе — преподавала Павлу и племяннику астрономию, и являла собой, что называется, чистейший идеал рафинированной интеллигентки. Что тогда, семь лет назад, что ныне.
Нет, в данный конкретный момент она, конечно, не была похожа на чопорную «училку» в строгом английском костюме и модных очках... Из тогдашнего антуража лишь очки в изящной золотой оправе смутно напоминали об интеллигентности. Ну и лексикон тоже...
Выпускной класс — это сборище здоровенных, половозрелых, наглых и сексуально озабоченных парней и девиц. Строгий внешний вид Астролябии, как они называли астрономичку, не мог обмануть изнуряемых спермотоксикозом великовозрастных балбесов. Никакими серыми пиджаками и юбками, никакими белыми сорочками и чёрными галстуками невозможно было скрыть аппетитные женские формы: большую упругую грудь, осиную талию, круглую тугую попу и стройные, хотя и слегка полноватые ноги.
Под удивлённым взглядом Павла Изабелла Марковна осознала всю глубину своего провала и растерялась. Залилась краской до корней волос, повернулась к нему спиной и нагнулась в попытке дотянуться до трусов. Наклон, на беду, вышел чересчур стремительный. Очки слетели с носа, короткий халатик задрался. Гостю открылись обширные сдобные полужопия и сверкающие влагой половинки сочной женской ватрушки с выступающей парой нежно-розовых гребешков.
Семь лет назад на уроках астрономии при — виде тщательно одетой Астролябии! — Пашка сидел с перманентным ломовым стояком! Как результат, в его голове не осталось ни одного созвездия, ни одной планеты, никаких парсеков и параллаксов, а застряла одна лишь несбыточная мечта — вдуть этой «училке» по самые гланды. А почему бы и нет, ведь Венина тётя была всего-то на десятилетие старше племянника.
Причины, которые свели в новой квартире одинокую тётушку и взрослого племянника, остаются, увы, вне рамок повествования. Надеюсь, читатель не потянется из-за этого за тапками?
Вид интимных сокровищ Изабеллы Марковны вызвал столь стремительную и мощную эрекцию, что у бывшего ученика потемнело в глазах из-за мгновенного оттока крови от мозга — как у лётчика при перегрузке. Наверное, поэтому данный физиологический эксцесс и получил народное название «хуем по лбу»? Обалдевший Пашка на автомате вжикнул молнией на шортах и потянул обеими руками вожделенную Астролябию к себе...
Морячок 