и обратно. Я уставился на Линду. Линда уставилась в свою тарелку.
Когда Линда начала плакать, дети получили свой ответ. Я сказал детям, что их мама устала и ей нужно немного отдохнуть. Я помог Линде подняться и проводил её до спальни, раздел и уложил в постель. Я быстро поцеловал её в лоб, как будто она была маленьким ребёнком, который проснулся от кошмара. Я выключил свет и закрыл дверь.
Я сосредоточился на чувствах к Линде, как испытывал бы их к одному из своих детей. Взрослый ребёнок, который совершил ужасное преступление и был приговорен к тюремному заключению на всю оставшуюся жизнь. Я бы по-прежнему любил своего ребёнка, но он больше не был бы частью моей повседневной жизни или мыслей.
Сначала я зашёл в комнату Томми. Он лежал на своей кровати и переписывался со своими друзьями. Я спросил его, не хочет ли он поговорить об этом.
Он сказал: - Нет, не очень.
Я пошёл в комнату Эммы.
Эмма была зла и плакала. - Почему она сделала это, папа?
— Тебе придётся спросить у неё.
— Ты не можешь просто простить её?
— Тогда я никогда не смог бы простить себя.
Эмма вздохнула.
— Я знаю, но я хочу, чтобы мы оставались вместе, как семья.
— Мы - вместе. Я просто больше не буду спать в одной комнате с твоей матерью.
Я обнял Эмму. Мы сказали, что любим друг друга, и я вернулся в свою часть дома.
Это стало нашей новой нормой. Я всегда уходил на работу до того, как вставали дети, так что наши утренние занятия не изменились. Мы с Линдой по-прежнему делим своё время на то, чтобы возить детей к их друзьям, в группу и на спорт. Мы по-прежнему устраивали наш обычный семейный ужин вместе, когда могли, на половине дома Линды. Линда примерно раз в неделю пыталась поговорить со мной о нас, но я отключил её, сказав, что не хочу это обсуждать.
Другим очевидным изменением были школьные функции. Я никогда не стоял и не сидел рядом с Линдой во время школьных мероприятий наших детей. Если Линда бочком подходила ко мне, я немедленно извинялся и шёл в туалет. Когда я возвращался, я садился или стоял где-нибудь в другом месте. Я никогда не оставался один надолго, так как по крайней мере одна из одиноких или разведённых женщин, которых мы знали, быстро оказывалась рядом со мной. И да, они всегда спрашивали, и мой ответ был: - Разошлись.
В течение следующего месяца я купил новую одежду, новую бытовую технику, новые кухонные шкафы и новую мебель для своей стороны. Моя сторона превратилась в шикарную новую холостяцкую берлогу с гигантским телевизором и новой развлекательной системой. Когда я купил новый топовый автомобиль с откидным верхом, Линда попыталась расспросить меня о наших финансах.
— Джим, можем ли мы позволить себе всё это? Эта машина, должно быть, стоила целое состояние.
— Ну, Линда, моя машина была на восемь лет старше твоей, и мне нужна была новая. Ты всегда покупала новую машину в два раза чаще, чем я, поэтому я просто вложил несколько из этих пропущенных лет в свою новую машину. Что касается всего остального нового, ты действительно не ожидала, что я буду жить в лачуге, не так ли? А мебель? Я думал, что был тактичен, не заставляя тебя отказываться ни от какой любимой мебели, которую ты купила, чтобы украсить свой дом.
— Я была бы счастлива поделиться нашей мебелью.
— Всё в порядке, меня никогда не прельщал твой вкус в мебели.
Измены моей жены.Часть девятая. 