Ночное небо было заполнено едким дымом и запахом горящего топлива, когда шелковый парашют лейтенанта Джона Мэсси приблизил его к темной и неизвестной земле внизу. Все произошло так быстро. В одну минуту они были на курсе с другими бомбардировщиками, готовясь к окончательному приближению к заданным ими координатам цели, в следующий момент кабина огромного Боинга B-17 Летающей крепости, сильно затряслась, и в фюзеляже в трех метрах от того места, где он сидел, появился огонь. Горячий воздух пожара на борту самолета пронесся через самолет, и экипаж быстро потянулся к тесному отсеку чтобы выпрыгнуть из горящего самолета в ночное небо.
Он вспомнил, как схватился за кольцо парашюта, а затем с тошнотворным чувством понял, что угол самолета изменился, и теперь он летит вниз к земле. Его рука инстинктивно подошла к парашюту, привязанному к груди, затем, даже не задумываясь, подтолкнул себя к двери в брюхе самолета. Он почувствовал острую жгучую боль в левой лодыжке, когда открывал дверь, но быстро забыл об этом, когда его парашют раскрылся, и он внезапно резко дернулся вверх, прежде чем начать свой спуск через черный дым немецких зенитных снарядов, взрывающихся вокруг него. Он закрыл глаза, ожидая, что в любую минуту один из огромных снарядов взорвется достаточно близко, чтобы насильственно покончить с его жизнью, прежде чем он достигнет земли.
Но этого так и не произошло. Земля внезапно бросилась на него в темноте, и он сильно приземлился на землю, боль выстрелила ему в ногу от поврежденной левой лодыжки. Он лежал, распластавшись на росистой траве, борясь с болью в течение долгого момента, прежде чем он принял сидячее положение и потянулся к своим парашютным стропам. Он начал лихорадочно наматывать большой шелковый парашют, чтобы быстрее уйти с места приземления.
Ему удалось достать свой рюкзак и оглянуться по сторонам, когда его глаза приспособились к темноте. Он был на лугу где-то на севере Франции и мог разглядеть линию деревьев примерно в ста метрах. Ему нужно было быстро укрыться, поэтому он прижал свой желоб к груди и попытался встать. Он закричал от боли и тут же упал на землю. Беглый осмотр его левой лодыжки сказал ему, что она не сломана, но его рука окровавлена, и она начала опухать. Работая быстро, он сорвал полоску с парашюта и плотно обвязал ее вокруг пореза на голени, затем осторожно попытался снова встать, вздрагивая. Он обнаружил, что не может идти опираясь на поврежденную ногу, но он твердо знал, что сможет добраться до деревьев.
Он начал медленно двигаться, все время следя за любыми звуками приближающегося патруля. Он не видел никаких признаков своего сбитого самолета и не видел других парашютов во время посадки, но это не означало, что он был в безопасности. Это был 1942 год, и он был сбитым канадским летчиком в оккупированной фашистами Франции. Пока он не вернется через Ла-Манш в Англию, нигде не было безопасности от фашистов.
После того, что казалось вечностью, он добрался до деревьев и рухнул в какие-то толстые сучья. Его лодыжка пульсировала, и поход до этого места оставил его истощенным. Он вытащил свой пистолет из кобуры и проверил его. Он был заряжен, и у него было еще два обоймы к нему с патронами. Он защелкнул обойму обратно на место в пистолете, поставил предохранитель и лег назад, закрыв глаза с пистолетом, крепко схваченным в правой руке.
Когда он проснулся, был дневной свет. Он застонал и подтолкнул себя чтобы сесть, приблизив свою травмированную ногу. Она опухла еще больше, пока он спал, и теперь он не был уверен, что
Александр Холмский. Таинственные звуки 
webmaster@3iks.ru