хвостом по спине. Она также носила одежду, которая была очень старая, легкую хлопчатобумажную юбку с каким-то выцветшим узором на ней и свободный топ без рукавов. Она также была босиком.
Женщина сказала что-то, что он не мог разглядеть, и девушка вернулась в дом, вернувшись через несколько секунд с деревянным ведром в каждой руке. Она подошла к насосу, и вместе они заполнили и их, а затем отнесли все три ведра воды обратно в дом.
Как бы Джон ни хотел пойти в дом и попросить о помощи, он знал, что будет лучше подождать некоторое время. На данный момент они могут быть одни на ферме, но муж или отец мог появиться в любое время, и ему нужно было точно знать, сколько людей живет здесь. Он успокоился, чтобы подождать, благодарный за то, что вместо того, чтобы просто смотреть на деревья, у него были две прекрасные дамы, чтобы посмотреть и помочь ему отвлечься от его ужасного положения сейчас.
Когда день превратился в полдень, он наблюдал, как женщина и девушка занимаются своими делами. Он решил, что они должны быть сестрами. Несмотря на разницу в цвете волос, было определенное семейное сходство, и они были слишком близки по возрасту, чтобы быть матерью и дочерью. Во второй половине дня он попытался придумать сценарий, который оставил бы двух молодых девушек одних для работы на маленькой ферме. Вполне возможно, что их отца забрали немцы. Из того, что он слышал, они с большей вероятностью посадили человека в тюрьму по подозрению, а не по фактам. Истории о нацистской жестокости были повсюду, и он знал, что это не вся пропаганда.
Новый аромат внезапно достиг его, не сильный, но доносящийся до его ноздрей на легком ветерке над обычными запахами скотного двора. Курица. Его желудок рычал при мысли о пухлой курице, жарящейся на кухне небольшого фермерского дома. Твердое печенье и вяленое мясо в его рюкзаке удерживали его от голода, но идея жареного куриного ужина буквально вызвала слюноотделение во рту.
Он покачал головой, как бы очищая мысль от своего разума. Он должен был сосредоточиться. Это была жизнь или смерть, или, по крайней мере, долгий и неприятный отпуск в нацистском лагере для военнопленных. Ни один из результатов не был очень привлекательным. Если бы в доме был кто-то еще, они бы скоро вернулись на ужин. Еда также была в дефиците, и если бы дома ждало что-то столь же сочное, как куриный ужин, ни один француз не пропустил бы это.
Он ждал еще два часа, тщетно пытаясь стереть мысль о сочной еде всего в нескольких метрах от него. Когда блондинка, наконец, вышла с ведром грязной посуды, он знал, что ужин закончился и что больше никого не появилось. Он решил сделать ход. Когда девушка встала на колени у насоса и начала ополаскивать посуду, он встал и вышел из укрытия деревьев. Он ковылял вперед, сосредотачиваясь на ней. Она не смотрела в его сторону, вместо этого сосредоточилась на своей задаче и не видела, как он приближается.
Внезапный крик заставил их обоих остановиться и повернуться к дому. Темноволосая женщина стояла там, глядя на него широко раскрытыми глазами. Девушка оглянулась на нее, затем последовала за ее взглядом и увидела его, мгновенно замерзшего на месте. В течение долгого момента никто не двигался и не говорил, затем Джон осторожно поднял руки, чтобы показать, что он не причиняет им вреда.
«Здравствуйте», — сказал он на плохо акцентированном французском языке, глядя от одного к другому. Не отрывая от него глаз, женщина жестом показала девушке, и она поднялась на
Быль. 
webmaster@3iks.ru