Женщина эта деловито осмотрела комнату, обсудила вопросы, внимательно ознакомилась с договором, хмыкнула и утвердительно покачала головой на пункте о гостях. Её сын поступил в местный ВУЗ, а общага оказалась не для «её Вовчика». Весь разговор взрослых сам мальчик провел в подобострастном молчании, подпирая спиной косяк.
Анжела трепетала в душе: забитый и скромный маменькин мальчик, у которого, решила она, не то, что девочки, наверно и мальчика никогда не было. Её маточка сладостно сообщила о своём восстании из ада тянущей ноющей судорогой.
«Да, ты ж мой маленький, тётя Анжела с удовольствием подселит тебя К СЕБЕ!» -
Она заверила маму Вовчика, что будет её сыну строгой и справедливой тетушкой, проследит, чтобы он вовремя ложился, не гулял вечерами с кем попало, а учился, и хорошо кушал.
Удовлетворенная мамзель внесла задаток и оплату за первый месяц. Через два часа они вернулись уже с вещами.
Так в квартире пожилой нимфоманки появился совершеннолетний по паспорту, но не в душе мальчик Вова. Если что и поняла Анжела за свою жизнь, так это то, что девственники взрослыми людьми не являются. Все равно как не прыгнул, не десантник, не родила – не мать.
Они пребывают во власти всяких страхов, фальшивых иллюзий и романтических заблуждений. Увидеть голую задницу и без разговоров овладеть её хозяйкой - не для них. Они стыдливо отвернуться или прикроют эту жопу и скажут: у вас тут вот... оголилось.
— Да, оголилось, а для чего, блять, оголилось то?! Бабка не настолько старая, чтобы штаны забыть!
В общем, та еще морока. Намеки они не понимают. От прямого предложения шарахаются как от гремучей змеи. Небольшое неудобство еще было в том, что Анжела объективно годилась ему в бабушки, даже не в матери. А подозревать мальчика в страшном слове «геронтофилия» было смешно даже для такой озабоченной особы.
Но если что и поняла Анжела за свою жизнь, так это то, что чем сложнее задача, тем слаще решение.
Она выработала для себя три задачи: не вспугнуть и нивелировать разницу в возрасте; определить себя как сексуальный объект; убедить парня в том, что сей объект для него доступен.
Сложно было уже даже с первым пунктом. Анжела прятала свой заинтересованный взор животного желания под густо накрашенными ресницами и, с трудом поднимая отяжелевшие веки ежедневно встречала квартиранта после занятий, кормила бутербродами, так как больше ничего готовить не умела, и вкрадчиво интересовалась его делами.
Мальчик, совсем мамин, звонил родительнице ежедневно, а если запаздывал, та сама трезвонила, требуя отчета о том, что «сыночка сегодня ел и во сколько вчера лег».
Вовчик бесцветным голосом докладывал ей все детали своего унылого быта.
— Анжела Вячеславовна, можно мне взять сковородку, мама сказала, что мне надо делать себе омлет по утрам.
— Какая я тебе Вячеславовна, наглец, зови меня Анжела, кудахтала та, проскальзывая мимо, благоухающая и чуть растрепанная, нагибаясь картинно за сковородкой в ящике под печкой. - А знаешь, давай я тебе сама приготовлю, мне не сложно!
— Ну, спасибо, конечно, но не надо, я - сам.
Блядский выродок, «сам он»! Зачем она вчера выбрила ноги и одела свой самый откровенный халат с кружевным бельём!? «Сам он»! Всё сам будет делать!? Ну погоди! Если замечу сперму на белье или в комнате, устрою тебе выволочку, - думала она мстительно.
Худенькое существо гремело предметами на кухне, повернувшись к Анжеле тощей спиной.
Интересно, - думала она, закуривая, - вырос ли у него член?
Что Анжела поняла за свою жизнь, так это то, что по размеру ушей мужчины длину, и тем более толщину члена, угадать невозможно. Не работали и приметы типа длины ладони или стопы. Даже с виду
ответ на письмо 
webmaster@3iks.ru