под движениями его бедер, из губ Ленки вырывались стоны и всхлипывания вперемешку.
Она попыталась подмахнуть, в душе надеясь, что всё это быстрее закончится. А умом прекрасно понимала, что по пьянке Костик быстро не кончит.
Но больше всего её шокировал отец.
Он помогал именно Косте, а дочь родную осуждал. Это просто не укладывалось у Лены в голове. Папа просто стоял и смотрел, как её насилуют.
И в ментовку ведь не заявишь. Во-первых, потом ребенка одной поднимать, а во-вторых Костя и сам лейтенант, выкрутится, и будет лупить её как сидорову козу от ненависти.
Лучше уж перетерпеть. Завтра извиняться будет.
А вот с папой как быть? Как ему в глаза потом смотреть вообще, после такого?
Как он сам-то дочери в глаза посмотрит?
Лена повернула голову, дергаясь под ритмичными шлепками мужа, и посмотрела на папу. А тот не смотрел в ответ, он смотрел под зятя. Туда, где член гулял в колыхании дочкиной задницы. Смотрел спокойно и холодно, как всегда.
Ленка зажмурилась снова, просто не веря в то, что такое может происходить на самом деле. Она лежала, чувствуя как член больно натирает её невозбужденное влагалище, и тыкает, тыкает, а нутро не растягивается, и каждый раз будто кочергу пихают.
И больно, и обидно, и стыдно.
А больше всего страшно, что дочь проснется и увидит всю эту погань.
Прошло ещё мгновение, и Ленка своему удивлению ощутила теплое прикосновение отцовской руки к её левой груди.
Она открыла глаза, и молча посмотрела на папу.
Михалыч нежно потянул её за сосок, сдавил его пальцами и слегка выкрутил. Стало немного полегче. Отец продолжил ласкать грудь, и Лена наконец-то смогла взять себя в руки.
Вырваться она не могла, но боль от трахающего её члена немного притупилась.
Папа продолжал нежить её сосок, и Лена смогла отдаться в руки. Через силу, через боль и злость, но теперь хотя бы получалось терпеть. Пусть не только Костик, но и отец начали это, однако, папа был заботливее.
Отец был нежнее, опытнее, и его прикосновения не были так противны, как пьяные дрыгания мужа на беззащитной голой жопе.
— Подмажь ещё, Кость – велел Михалыч зятю.
Тот остановился, послушно достав хуй из жены. Выдавив из губ длинную тенету пузыристой слюны, Костик подрезал плевок языком, и слюна шлепнулась на его ладонь.
Парень снова оперся левой рукой о спину жену, а слюни с правой размазал по её промежности, смачно вдавливая пальцы в половинки вульвы.
Остатками мазнул по члену, и впихнул его обратно.
На этот раз Лена уже не дергалась.
Она лежала закрыв глаза, а папа продолжал нежно мять её груди, широкой, мозолистой рукой. Ничего приятного в этом не было, но от сосков расходились волны по телу, и становилось немного легче терпеть еблю с пьяным мужем.
— Пап... - покачивая голой грудью в руке отца, выдохнула Лена – Как ты потом в глаза мне посмотришь? – она крепче взялась за стол – Я ведь тебя не прощу за такое, никогда... Слышишь, пап?
— Не простишь? – не сразу, но ответил отец.
— Нет пап... - всхлипнула Ленка, шатаясь под ебущим мужем – Никогда... Никогда не прощу...
— Я ведь тебе добра хочу, Ленчик – хмуро глядя на то, как Костик вгоняет в дочку член, отозвался Михалыч – Мужу не даешь, он налево пойдет. Бабу найдет другую, а мне чего делать? – мужик с прищуром посмотрел на дочь – Я к Косте прикипел, мне такого не надо бардака в вашей жизни.
— Пап, ты себя слышишь? – подняла Ленка взгляд полный слёз. Она и всхлипывала, и постанывала от ебли – Что ты несешь, ты же отец мне. Отец родной!