случилось. Женщина оказалась порядочной. Или пыталась строить из себя " целку".
— Я сама хочу, парень. Но не могу сразу. Мы с тобой не знакомы, а ты ко мне целоваться полез. Наливай. Выпьем. Закусим как следует. И я твоя буду. - сказала мне Люба, когда я вернулся на кухню к ней за стол.
Женщина уже сама порезала 🍞 хлеб и наложила в тарелки горячую картошку. Пюре с котлетами.
При виде котлет, колбасы с сыром, селёдки и разнообразных консерв. У меня засосало в желудке. Ведь дома мы с отцом этого не ели. Мамаша пичкала нас макаронами, а колбасу покупала только по праздникам.
И поэтому, выпив вместе с любовницей отца по рюмке водки. Я накинулся на еду, закусывая алкоголь котлетами, колбасой и селёдкой.
— Давай ещё по одной. А то наешься, и водка не полезет. Я выпить хочу. Еда от тебя никуда не денется, парень. У меня ещё борщ с мясом стоит в холодильнике. Потом я тебе его разогрею. - сказала мне Люба и сама взяла бутылку со стола и разлила водку по рюмкам.
К слову сказать, рюмки у женщины были большие, стограммовые. И после второй мне реально захорошело. Как и самой Любе.
Она сидела напротив меня в небольшой уютной кухне однокомнатной квартиры в старом двухэтажном доме, расположенного на краю нашего города.
Мы касались друг друга коленями и вели разговоры.
Насытившись, я закурил сигарету и, куря, слушал о чём мне говорила Люба, попутно рассматривая её ляжки, видневшиеся под юбкой.
В основном Люба мне рассказывала про свою жизнь. Она была приезжая. Ещё в восьмидесятых её выслали из Москвы во время Олимпиады на " Сто первый километр".
Тогда, при Брежневе, всех маргиналов высылали из столицы в провинцию. На так называемый " Сто первый километр".
— Вот я и очутилась в вашем городе, Костя. По молодости озорная была. Любила выпить и погулять с мужчинами. Но сейчас я остепенилась. Выпиваю иногда за компанию. - рассказав мне про себя, любовница моего папаши встала со стула и полезла зачем-то в холодильник.
А я, видя перед собой её зад в юбке. Обнял женщину за талию и усадил к себе на колени.
— Мне все равно, кем вы были раньше, тётя Люба. Вы мне нравитесь, и я хочу вас. - честно признался я хозяйке квартиры удерживая её у себя на коленях и упираясь вставшим членом ей в жопу.
В молодости эта Люба была красивой, и следы былой красоты все ещё оставались на ее лице. Затронутым возрастом и пагубными привычками.
— Ты мне тоже нравишься, Костя. Мы с тобой встречались в городе. В магазинах. На рынке. Но ты не обращал на меня внимание. А я обращала. Но не думала, что однажды буду сидеть у тебя на коленях, у себя в квартире. - произнесла Люба, смотря мне в глаза, и, обняв меня за шею рукой, поцеловала в губы взасос.
Несколько минут мы с ней страстно сосались. Вернее, это делала она, а я лишь мял рукой её отвислые груди через одежду и упирался вставшим хуем в жопу сидевшей у меня на коленях женщине, старше по возрасту моей матери.
— Пошли в зал, парень. Я хочу лечь с тобой в постель. Ты меня до белого каления довёл. - Люба встала с моих колен и потянула за собой в зал, где в углу стояла довольно широкая тахта, покрытая сверху красным покрывалом.
— Тут все чистое. Перед твоим приходом бельё меняла. Как мне твой папаша сказал насчет тебя. Так я подготовилась. Раздевайся, ложись. А я сейчас. Мне в ванную нужно сходить. На пару минут всего.
квартплата 