ее приобрели ярко-красный оттенок, выделяясь на бледно-розовом теле. В тайне Такаши был рад, что воровка не раскололась слишком рано. Ему нравилось наказывать пленниц, и он с удовлетворением наблюдал за изменением цвета ее когда-то приятной глазу груди.
Замахиваясь для последнего удара, он использовал при плечо, и от этого удар получился в две трети от максимальной силы, на которую был способен Такаши. Секунду длилась тишина, а потом пленница наконец громко взревела.
Завершив обещанные 20 ударов, он поглядел на результаты своей работы. Маленькие груди пленницы неестественно покраснели и набухли. Лицо ее скривилось от боли, а по щекам текли слезы, она дышала быстро и неглубоко. Такаши отложил трость, сжал пальцами израненные кончики сосков своей жертвы и резким движением оттянул их вверх. Пленница вскрикнула и заметалась в своих крепких узлах, тщетно пытаясь вырвать свои соски из пальцев Такаши. Такаши ухмыльнулся, глядя в глаза девушки:
— Вот мы и начали превращать твое молодое тело в отбивную гютан!
Он резко дернул вверх соски девушки вверх, растянув до предела ее нежную кожу. Пленница заметалась и завыла с новой силой. Но ее попытки выбраться ни к чему ни привели. Такаши, оттянув ее кожу насколько возможно своими худыми но сильными пальцами, держал соски крепко и мысленно считал до ста. Лицо его ничего не выражало. Слуги Такаши, наблюдая за этой сценой, мысленно поражались контрасту между совершенным спокойствием Такаши и агонией его пленницы.
Досчитав до ста, Такаши отпустил соски пленницы и нежно провел ладонью по внутренней стороне ее разведенных веревками бедер, обозначая места, куда он собирался бить дальше.
— Я нанесу по пятьдесят ударов по твоим красивым ножкам, - сказал Такаши. Девушка закрыла глаза и съежилась в ожидании новых ударов. И они не заставили себя ждать. Такаши, снова прицельно замахнувшись, начал бить внутреннюю сторону ее бедер своей ротанговой тростью. На этот раз, замахиваясь, он использовал не только кисть, но и предплечье. Он бил в треть силы, с совершенным самоконтролем, аккуратно и ритмично. Воровка громко вскрикивала от каждого удара. Ее грудь, уже изувеченная тростью Такаши, нестерпимо саднила.
Сначала на бедрах девушки появились продолговатые красные следы от трости, затем, к двадцатому удару, они побагровели, углубились и превратились в ссадины и кровоподтеки. Такаши не снижал темпа, он бил хладнокровно, прицельно и аккуратно. Крики пленницы становились все длиннее и отчаяннее.
— Нет, прекратите, пожалуйста! - взмолилась пленница.
Такаши не подал виду и продолжил экзекуцию. Он послушает девушку только после того, как он нанесет столько ударов, сколько обещал. До этого никакой передышки пленнице он давать не собирался. Под конец ее бедра превратились к фиолетово-бурое месиво. Такаши отложил трость и удовлетворенно посмотрел на результаты своей работы. Он понимал, что воровка уже почти готова расколоться, и ей надо в этом еще чуть-чуть помочь.
— Расскажи нам, где ты спрятала флейту, - дружелюбно произнес Такаши.
Воровка молчала. Такаши провел большими пальцами по мясистым воротцам ее промежности.
— Я нанесу тебе тридцать ударов, - сказал он, - каждый мой последующий удар будет сильнее предыдущего.
После этого он обратился к своим помощникам:
— Начните нагревать воду.
Помощники начали резво готовить угли и разводить огонь под чаном с водой. Такаши, благодаря своему богатому опыту, точно понимал, в какой момент воровка расколется и выдаст расположение флейты. Он не хотел терять времени, но и торопить события он тоже не собирался. Он наслаждался страданиями пленницы, ее коротким прерывистым дыханием, ее плачем и вскриками, ее перекошенным от страха и боли личиком.
Такаши понимал, что промежность жертвы - это очень нежный участок тела. Если хочется заставить воровку особенно сильно страдать, то нужен осторожный подход.
Алькины сны или жаркие будни 