специально отправила собаку с подругой, так как со мной она была под защитой и не боялась.
— Есть несколько, Сейчас в чемодане поищу. - качющейся походкой, на нетрезвых ногах я сходил в комнату, где стоял мой чемодан с рюкзаком и принес оттуда школьные фотографии, а так же пару армейских в парадке.
— Ну что я говорила? Вылитый Олег в молодости. Только у тебя усики, а у него их не было. И цвет волос на голове другой. А так похожи. - баба Зина смотрела мои фотографии и плакала, а я обнял ее за плечи и принялся утешать.
— Не плачьте, Зинаида Ивановна, слезами горю не поможешь. - произнес я, сидя рядом с доброй женщиной, и поцеловал ее в губы.
А рука машинально легла бабке на халат, в то место, где у нее выпирали груди, кстати, не меньше, чем у её подруги бабы Нади.
На секунду пожилая женщина замерла. Она не ожидала, что я полезу её лапать и целовать. Губы она свои так и не раскрыла для поцелуя, но позволила себя потрогать за сиськи, не сильно отвислые и вполне себе упругие для ее возраста.
— А ты кобель, Витя, кобель. Не зря тебя твоя Лариса из дома выгнала. Я тебя прощаю. Выпил много, но впредь свои руки не распускай. Не люблю я этого, да и стара я для плотских утех. - строгим голосом сказала баба Зина, отталкивая меня от себя.
— Иди, ложись спать. В туалет захочешь, так ведро на терраске стоит. - бабка встала с дивана, одергивая халат, и пошла на кухню делать какие-то домашние дела.
А я, сгорая от стыда и кляня себя последними словами за то, что полез к ней обниматься в первый же день нашего знакомства, прошел в комнату её покойного сына, разделся и лег спать.
Утром на завтрак меня ждала яичница на сале и стопка самогонки, которую заботливая хозяйка дома Зинаида Ивановна приберегла для меня ещё вчера, спрятав остатки в бутылке под стол. И сейчас эта стопка, да ещё под яичницу на сале, пришлась очень кстати, так как после вчерашнего болела голова.
— Поправил здоровье Витя? Тогда пошли твой дом смотреть. Вещи свои не бери. Ещё у меня переночуешь, пока затхлость в избе не выветрится. - на кухню зашла баба Зина с полными вёдрами воды в руках.
Пока я спал, пожилая женщина успела приготовить завтрак и сходить за водой в родник. В разговоре и в выражении лица Зинаиды Ивановны ничто не выдавало о вчерашнем происшествии, когда я спьяну полез её лапать.
Может быть, она держала это в себе и делала вид, что ничего не произошло, списав мою выходку на сильное опьянение. И только в уголках глаз у бабы Зины застыли лёгкие смешинки.
— Спасибо. Вы так добры ко мне, Зинаида Ивановна, что я и не знаю чем вас и благодарить. - ответил я женщине, вставая из-за стола.
Мне было неудобно за то, что я сел завтракать, не дождавшись её. Но сковородка с яичницей была накрыта газетой, и под ней лежала только одна вилка и несколько кусков чёрного хлеба.
— Да мне не в тягость, а в радость, Витя, приготовить для тебя еду. С твоим появлением намного веселее стало. Вчера как хорошо посидели до песен, а такого тут сроду не было, чтобы мы с Надей до песняков напивались. - ответила мне баба Зина, ставя ведра с водой на табуреты возле стены, повернувшись ко мне задом, а я увидел часть её загорелых ног под халатом и небольшую, но пухлую попку,
"Моя шлюха." 