волосы заплести назад. Запястья должны быть связаны за спиной, а на ногах надеты высокие черные каблуки. Я предупредил, что живу за городом на большом отдалении от ближайших соседей, так что можно не бояться выходить из машины в таком виде.
Машина остановилась на дорожке возле моего дома в субботу около полудня. Я наблюдал из окна как он вышел, чтобы открыть пассажирскую дверь и помочь выйти супруге. Высокие каблуки соскользнули на землю, и передняя часть ее голого тела обнажилась. Ее руки были связаны за спиной. Я видел как завязанный вокруг ее шеи плащ сел на место, когда она встала, и лишь ее голые ноги мелькали в вырезе, когда они подходили к дому. Я открыл дверь, он нервно улыбнулся и они зашли в дом. Я видел, как они оглядываются по сторонам. Весь мой дом был оборудован для тренировки самок: в гостиной у меня был "козел" для порки и низкий стол с манжетами для связывания. Одна стена была украшена плетями и ремнями, свисающими с деревянных кольев. Под ними были трости разных размеров, а на длинной столешнице лежали манжеты и зажимы, фаллоимитаторы и пробки, тюбики со смазкой и свечи. Со шкивов на деревянной потолочной балке свисали канаты.
— Встань здесь, — велел я ей, указывая на центр комнаты.
— Первое правило, — продолжил я. — Ты смотришь вниз и не поднимаешь голову. Ты не смотришь на меня, если только я не прикажу. Это понятно?
Она быстро кивнула. Я подошел к ней сзади держа в руке кляп.
— Открой рот.
Она сделала как было приказано, и я засунул мячик от кляпа ей в рот, заставив ее челюсти открыться сильнее, а затем застегнул его вокруг головы. За кляпом последовала повязка на глаза. После этого я взял тонкий стальной ошейник с металлическими кольцами, надел на ее шею и застегнул на маленький замок.
— Итак, — обратился я к ее мужу. Он поднял было руку, но я проигнорировал этот жест. — Вы можете остаться пока я не закончу осмотр, но затем вам придется уйти. Повторю, эти две недели будут для нее тяжелым испытанием. Стоп-слов здесь нет, и у нее не будет иного выбора, кроме как подчиниться. Вы все еще хотите оставить ее мне?
Он кивнул.
— А ты, Анна, все еще хочешь остаться?
Она быстро кивнула в ответ.
— Очень хорошо, — я указал на бумагу и ручку лежащие на столе. — Как раз на этот счет я составил заявление от вашего имени. Прочитайте и подпишите, пожалуйста.
Он быстро просмотрел бумагу и подписал ее.
— Сейчас я ее осмотрю, — продолжил я. Задрав плащ и зажав его у нее подмышкой, я взял в руки ее груди, как бы взвешивая их. Она тяжело задышала. Ее соски уже торчали когда я начал перекатывать их между большим и указательным пальцами, иногда пощипывая, что вызывало у нее тихие стоны. Она слегка подпрыгнула, когда мой палец оказался на ее щели. Там она была совершенно гладкая.
— Стой спокойно и раздвинь ноги.
Она подчинилась. Я продолжил дразнить ее истекающую соком щелку своим указательным пальцем, а затем протолкнул его внутрь. Она застонала и сама прижалась к моей руке. Внутри она была горячей и тугой.
— Ты не должна кончать без разрешения, шлюха, иначе тебя выпорют кнутом, — я продолжал исследовать ее влажную, на ощупь как шелк, пещеру.
— Становись раком, шлюха, — велел я. — Голову на пол, задницу вверх, колени раздвинуть.
Она неловко опустилась на колени, все еще держа руки за спиной, и кое-как сумела упереться лбом в пол. Я задрал плащ и