— Я не знаю, что сказать. Инцест — это очень неправильно... но так же, как и почти все, что произошло с нами за последние два дня. И как я могу критиковать тебя или кого-либо из нашей семьи. Мне было трудно заснуть прошлой ночью... Я все время думала о сексе... о хуях тех парней... о том, как меня ебали... и как сильно я кончила.
— Я знаю. Я тоже, — сказала Бет. — Вот почему я спросила о том, не шлюха ли я. Я не ханжа. Думаю, ты знаешь, что у меня было несколько парней... и Гвен, — последние два слова были произнесены едва слышным шепотом. — Я наслаждаюсь сексом, но... Боже, Илай заставил меня кончить так сильно, что я чуть не потеряла сознание. Майк выеб из меня все дерьмо. Сегодня вечером, когда эти две женщины развратничали с нами, а мужчины смотрели... на меня что-то нашло. Я чувствовала... Я чувствовала, что всё, чего я хочу, это секс и оргазмы.
Обе молчали минуту или две.
— Мам, ты когда-нибудь была с женщиной до сегодняшнего вечера?
Бекки тихонько засмеялась.
— Ни в коем случае, ни Боже мой. Я смотрела немного лесбийского порно, но оно никогда не производило на меня особого впечатления. Но Лена... свела меня с ума.
Снова наступило молчание, прежде чем Бекки заговорила снова.
— Я облизала дилдо, которым эта женщина... трахала тебя.
Ответом Бет был небольшой дрожащий стон. Бекки приподнялась на локтях и увидела, что футболка Бет задралась выше талии, и она ласкает пальцами свою киску.
— Бет...
— Мама... Я просто так чертовски возбуждена... ВСЕ ВРЕМЯ, — она прошипела эти слова между стиснутыми зубами. Ее рука потянулась, чтобы коснуться верхней части бедра мамы чуть ниже подола футболки. Бекки застонала от ласкового прикосновения дочери.
— БЛЯ. Я тоже. Кажется, теперь я думаю только о том, чтобы кончить.
Бет восприняла это признание как сигнал. Ее рука переместилась выше, задрала футболку, а затем взялась за мамин бугорок. Он был теплым и влажным.
— Боже... Бет. Давай... давай поиграем.
С этими словами она перекатилась к дочери, давая ей лучший доступ, а рука переместилась к груди. Твердый сосок ткнулся в футболку.
— Да. Мама. Да... Сними свою футболку.
Бекки села и потянула футболку вверх и вниз, ее груди покачивались. Бет села и сделала то же самое. Они встали на колени, лицом друг к другу, ноги раздвинулись, руки бродили по грудям и трогали киски.
Бет наклонилась вперед, и две пары мягких губ встретились. Обе женщины задыхались от соприкосновения. Они обнялись; прижатые друг к другу соски усилили их возбуждение. Бет прервала поцелуй и провела губами по щеке и шее матери.
— Бет... мне так хорошо, — прошептала Бекки. — Это так... неправильно... но так хорошо.
Руки Бекки переместились на упругие холмики грудей дочери, кончики пальцев играли с эрегированными бутонами сосков. Палец Бет скользнул внутрь парной маминой киски, и Бекки застонала, выгнув спину.
Бет прошептала:
— Прикоснись ко мне, прикоснись к моей киске, как я прикасаюсь к твоей.
Затем ее губы вернулись к губам Бекки, и их поцелуй с открытыми ртами стал еще более страстным.
Одна из рук Бекки скользнула вниз по плоскому животику Бет и нащупала расщелину пизды дочери. Палец нашел ее налившийся клитор, и Бет застонала от удовольствия. Она просунула еще один палец в любовную дырочку матери, большой палец терся о ее клитор, издавая мягкие хлюпающие звуки.
Бекки подчинилась, просунув указательный и средний пальцы в бархатистый тугой тоннельчик вагины дочери, потрогав его стеночки, которые были покрыты соками возбуждения.
Обыкновенная жизнь Марка 