свое время, что хватало и на тренажерный зал и на спа-центры. Так, что выглядела она просто супер, и это в сорок шесть лет.
На частых приемах, которые мы вместе посещали я видел, как мужики на нее облизывались. Ревновал ли я? А как вы думаете? Конечно. Только вот что сделаешь. Однако сцен ревности я никогда не устраивал. До этого я не опускался. Я понимал, что если захочет изменить, то изменит. Как в воду глядел...
Постепенно, хотя и отношения в доме были не плохие, я стал замечать за Ольгой все больше высокомерия и снисходительности. Она не считала мою профессию стоящей уважения. В её мире всё определялось деньгами, то есть их количеством. Стоимость человека определялась величиной его банковского счета. А какой был счет у меня вы понимаете.
Ольга не раз предлагала мне пойти работать к ней. Она хотела, чтобы я занял достойную, по её мнению, должность. Стыдилась она меня я думаю. Однако никогда по этому поводу истерику не закатывала и вела себя спокойно. Только вот я то, всё видел и понимал.
Даже сыновья стали относиться ко мне не так как раньше. В их глазах мой авторитет неуклонно падал. Одна дочка продолжала относиться ко мне с любовью и уважением. По крайней мере пока. Ну а что будет потом, так это будет потом...
А вот моя дражайшая супруга всё чаще и чаще позволяла себе говорить со мной в повелительном тоне, хотя и не переходя границы. Ну, она же властительница судеб, почти богиня. А я кто? Да я видел, что я для нее становился всё менее значим...
То, что перевернуло мою жизнь началось за две недели до рождества. Дело в том, что в нашей семье празднование католического рождества было обязательным. Мама моей жены была католичка, её корни были откуда-то из Польши, и в её семье католические традиции были сильны. Отец же хотя и был атеист, ещё бы, офицер КГБ, смотрел на это спокойно. Как я уже говорил, в семье Ольги дома правила её мать. Так что и моя жена придерживалась католической веры, но без фанатизма.
Меня на работе поздравили с тем, что группа ученых, которую я возглавлял, получила грант, учрежденный Королевским географическим обществом Австралии на изучение биосферы этого континента. Мне даже предложили контракт на работу в Мельбурне на 5 лет с возможностью продления ещё на пять.
Ехать я конечно же отказался. Куда же я от семьи, но вот грант позволял бы нам проводить исследования, в которых мы так нуждались.
Я купил бутылку шампанского, букет алых роз и поехал поделиться своей радостью с моей женой к ней на работу. Сам не знаю почему. Наверное, вмешалась судьба. Я на работу к ней никогда не ездил. А тут приспичило... Очень уж для меня это была большая победа, и я хотел поделиться этим с моей ненаглядной.
Я прошел через шикарную приемную в её кабинет. Секретарша куда-то вышла и доложить было некому. Когда я вошел в кабинет Ольги, то её там не оказалось. Я минуту постоял в раздумьях и уже хотел уйти, как тут услышал стоны из комнаты отдыха.
К кабинету моей жены примыкала великолепно обставленная комната отдыха, где также, часто проводили переговоры тэт-а-тэт. Когда нужно было приватно переговорить по щекотливым вопросам.
Я сначала сомневался заходить ли мне туда. Мало ли кто там был. Но все усиливающиеся стоны, которые мне напоминали стоны жены, меня наполнили решимостью. И я вошел...
Там на шикарном кожаном диване раскинув ноги лежала моя дорогая жена, что называется в чём родилась, а вот на ней молодой жеребец, ритмично совершающий обратно-поступательные
Шахтерское 