о той ночи снова ожило, комиссар поймал себя на том, что ему хочется, чтобы похитители его дочери преуспели в своих планах. Джеймс Гордон тут же выругал себя за то, что ему пришла в голову такая идея.
«— Я делаю это только ради своей дочери», — сказал он себе, поднимая телефон и набирая номер, указанный в записке.
Вопреки тому, что думала Женщина-кошка, Джо на самом деле не был счастлив. Прошло четыре недели с тех пор, как он присоединился к Женщине-кошке, но он все еще чувствовал, что к нему и другим бывшим заключенным относились как к посторонним. Правда, они выполнили несколько заданий вместе с приспешниками Женщины-кошки и получили свою долю, как и обещала Женщина-кошка, но у него было ощущение, что Женщина-кошка все еще им не доверяет. Они хорошо трахнули Бэтпизду, но каждый раз им приходилось ждать, пока она наденет маску, в то время как приспешники Женщины-кошки хвастались тем, что знают настоящую личность Бэтгерл. И эти приспешники, они вели себя так, как будто они были боссами, но они были просто кучкой симпатичных парней, с которыми играла Женщина-кошка, в отличие от бывших заключенных, которые были настоящими профессионалами. И Женщина-кошка, обещала сообщить им, кем на самом деле была Бэтгерл, но просто продолжала отказываться говорить им.
«— К черту это», — подумал Джо. На самом деле ему было все равно, кто такая Бэтпизда. Хотя Женщина-кошка приказала, чтобы непоправимый ущерб не был нанесен Бэтпизде, он был уверен, что, если бы он действительно захотел, он мог бы легко придумать способы заставить Бэтпизду сама сообщить ему свою личность. Ему просто не нравилось, когда к нему относились пренебрежительно. Поэтому, когда к нему тайно обратился Пингвин, он быстро согласился.
Фрэнк Паттерн посмотрел на обнаженную молодую девушку, связанную, распростертую на кровати. Ее тело было покрыто тонким слоем пота, а грудь вздымалась, когда она хватала ртом воздух. Металлические зажимы, которые он использовал на ней, оставили слабые красные следы по всей ее груди, что делало ее еще сексуальнее в его глазах. Она смотрела на него в ответ, и хотя ее лицо было в значительной степени скрыто маской, он мог видеть не только страх в ее глазах, но и похоть.
— Тебе понравились эти металлические зажимы, Малышка? Они так хорошо смотрелись на тебе, — спросил Паттерн, роясь в коробке с игрушками, которую предоставила мадам Дюваль.
—Д-да, сэр, они мне п-понравились, —покорно ответила молодая девушка.
—Действительно? Должен ли я снова их надеть?
—Если... если вы хотите, сэр...
—Хорошая девочка!
Фрэнк Паттерн был впечатлен. Будучи частым посетителем клуба мадам Дюваль, а также других подобных заведений, он встречал много девушек, но никогда не встречал никого, кто мог бы так его возбудить. Ее стыдливость и покорность в контрасте с непристойными способами, которыми она реагировала на его оскорбления, заставляли ее казаться и скромной, и распутной одновременно, и он просто хотел услышать ее стон и посмотреть, как она извивается.
—Ах, смотрите, что я нашел! — воскликнул Паттерн, поднимая две свечи. Барбара в страхе смотрела, как Паттерн зажигает их. Хотя с ней никогда такого не делали, она очень хорошо знала, как они будут использованы. Тем не менее, она понятия не имела, как сильно это было больно. Вместо того, чтобы немедленно начать пытку, Паттерн, держа свечи в одной руке, взял вибратор и медленно засунул его во влажную киску Барбары.
—Ах! Ааааааа!
Барбара не смогла подавить своих стонов, когда Паттерн включил вибратор, и все ее тело задрожало от возбуждения. Однако ее стоны удовольствия вскоре превратились в крики боли, когда Паттерн поднес две свечи к ее грудям и
Сестренка 