Нет, мы не превратили их в мутантов и не делали никаких хирургических операций. Хвосты банально крепились в специальных анальных пробках и свисали вниз, больше напоминая кошачьи, а не торчали, как у настоящих преданных собак. Ну ничего, это всё условности.
Помимо хвостов и ошейников на них были надеты туфельки на каблуках и чулочки с поясами. На Снежинке всё белое, а на Чернушке, соответственно - черное. Ну и конечно - очки Чернушки остались на месте. Волосы, для удобства, были скручены в конские хвосты.
— Доброе утро, девочки! - приветствовал я своих питомцев.
— Доброе утро, Господин! - ответили они почти хором и поклонились, как лошадки.
На шее у Снежинки был синий ошейник с позолоченной пряжкой, а у Чернушки - красный ошейник с серебристой пряжкой. Я нацепил на ошейники поводки, поднял девочек на ноги и повёл своих покорный сук наверх. На четвереньках это делать было просто неудобно.
Снежинка шла, элегантно перебирая своими стройными ножками в белых шелковых чулках и цокая каблуками. Чернушка плелась за ней с грустным видом. Я шел сбоку и чуть сзади, а потому мог видеть как колышатся половинки их аппетитных задниц. Чуть поуже и бледнее у Снежинки и чуть пошире и смуглее - у Чернушки. Синяки, благодаря моим отличным мазям, уже сошли на нет и их красивые попки были девственно чисты.
Наконец, мы добрались до основного помещения. Мои сучки задрожали, предвкушая очередную экзекуцию, а я злорадно улыбнулся.
Прошла уже неделя с момента их заточения в мой сладкий плен. Девушки теперь вели себя почти как шëлковые, но иногда всё же взбрыкивали, за что приходилось их наказывать. К счастью, с каждым днём всё меньше и меньше. Да, в их глазах ещё сверкали огоньки ненависти и презрения, а порой и надежды на благополучный исход, но эти огоньки всё чаще и чаще гасли и уступали место страху, отчаянию и покорности. Скоро они окончательно смирятся со своей судьбой, а когда-нибудь, возможно, даже искренне полюбят свою новую работу. Но я уже этого не узнаю.
Когда мы вошли, я приказал:
— Сидеть!
Девочки послушно выполнили приказ и сели коленями на коврик. Ведь они знали, что какое бы ни было мое указание, ему нужно беспрекословно подчиняться. Иначе будет больно, обидно и стыдно!
— Сучки готовы к тренировкам? - томно и как бы с неохотой спросил их, вальяжно расположившись на диване напротив, Володя.
— Да, Господин Рыжий! - покорно ответила Чернушка.
— Да, Господин Рыжий! - вторила ей Снежинка.
Никита, друг и напарник Артёма, снимал всё на камеру.
— Покажите мне свои сучьи жопы!
Девочки и не думали возражать, повернулись задом и деловито, как на ярмарке рабынь, оттопырили свои задницы.
— Умницы! Отличные филейные части! Ягодки-орешки! А теперь, девчонки-собачонки, раздвиньте-ка ваши булчонки и покажите мне ваши хвостики! - ехидно улыбаясь, приказал Рыжий.
Рабыни беспрекословно выполнили команду, широко раздвинув аппетитные ягодицы и забросив хвосты на спину.
— М-да... Почему у тебя, Чернушка, жопа больше чем у твоей напарницы, а анальная пробочка у́же?
— Не могу знать, господин, - отвечала Чернушка, покраснев и едва не плача. Ведь подобное замечание уже служило поводом для наказания.
— Ничего страшного! Мы это исправим, - произнес я оптимистично заранее отрепетированные слова и подошёл к Чернушке сзади. Я взялся за хвост и резко выдернул пробку, заставив рабыню вскрикнуть от боли сквозь сжатые зубы.
На месте ануса зазияла чёрная дыра приличных размеров, но пустовала она недолго. Я тут же заткнул её другой, гораздо более толстой пробкой с точно таким же хвостом. Вообще, Володя, конечно же, врал - пробки у наших сучек были одинаковые. Просто у Снежинки жопа
Стадо 
webmaster@3iks.ru