Анна Михайловна погладила его по голове, зашептала:
— Ну, что ты? Чего ты испугался? А? Ответь. Ну-ка ответь! А? Ответь.
— Не знаю...
— Ты что, думаешь, я расскажу всем? Глупый. Я же специально окно зашторила. Обещаю тебе, честное слово. Я никому не расскажу. Понимаешь? Никому. Ты веришь мне? Веришь?
— Верю...
— Чего же тогда испугался?
— Не знаю...
— И сейчас боишься? Неужели боишься?
— Не боюсь... — всхлипнул Беляков.
Анна Михайловна зашептала ему на ухо:
— Ну, честное партийное, никому не скажу! Честное партийное! Я ведь в партии осталась, не то что некоторые! Ты же знаешь, что это такое — честное партийное?
— Ну... Знаю...
— Ты мне веришь? А? Говори. Веришь? Я же для тебя стараюсь, глупый. Потом спасибо скажешь. Веришь, говори?
— Ну... Верю...
— Не ну, верю! А верю, Анна Михайловна.
— Верю, Анна Михайловна.
— Не будешь реветь больше?
— Не буду.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Ты ведь был пионером?
— Был.
— Дай честное пионерское, что не будешь реветь и никому не скажешь!
— Честное пионерское.
— Что, честное пионерское?
— Не буду реветь и никому не скажу...
— Ну вот. Ты наверное думал, что я смеюсь над тобой... думал, говори? Думал? Ведь думал, оболтус, а? — тихо засмеялась она, качнув его за плечи.
— Немного... — пробормотал Беляков и улыбнулся.
— Глупый ты, Беляков. Тебе что, действительно ни одна девочка это место не показывала?
— Неа... Ни одна...
— И ты не попросил ни разу по-хорошему? Посмотреть?
— Неа...
— А хотел бы посмотреть? Честно скажи — хотел бы?
Беляков пожал плечами:
— Не знаю...
— Не ври! Мы же на чистоту говорим! Хотел бы? По-пионерски! Честно! Хотел бы?!
— Ну... Хотел...
Она медленно приподняла юбку, развела пухлые ноги:
— Тогда смотри... Смотри, не отворачивайся...
Беляков посмотрел исподлобья.
Она поправила сползшие на сапоги колготки и трусы, шире развела колени:
— Смотри. Наклонись поближе и смотри...
Шмыгнув носом, Беляков наклонился.
— Ну, видишь?
— Вижу...
— Что видишь?
— Ну... Волосы...
— А что же сначала испугался? А?
— Не знаю... Ан Михална... Может не надо...
— Как тебе не стыдно! О чём ты только что говорил? Смотри лучше!
Беляков молча смотрел.
— Тебе видно хорошо? — наклонилась она к нему. — А то я встану вот так...
Она встала перед ним.
Беляков смотрел на её густо поросший чёрными волосами пах. Над ним нависал гладкий живот с большим пупком посередине. На животе ясно проступал след от резинки.
— Если хочешь, можешь потрогать... потрогай, если хочешь... не бойся...
Анна Михайловна взяла его ещё влажную от слез руку, положила на лобок: