ей уже больше нечего. Она показывает мне свои сиськи, болтающиеся, как полупустые шкуры недавно разродившихся одичавших кошек. Большие розоватые соски. Парень возится с ними, взвешивает в своей руке, нерешительно… конфузится. Мария веселится. При виде иссохшейся плоти выше талии, что он должен думать об остальных частях её тела, расположенных ниже… унылых бедрах, под стать вульве. Она подначивает его: «Давай, милый!» Он позволяет столкнуть себя с тёмной лестницы, и они исчезают.
Меня тянет к ней, этой милой малышке, хрупкой и беззащитной... Запах корицы... бархатистая кожа... поцелуй в щеку, она ищет мои губы... Восемнадцать лет, самое большее, а мне уже …надцать! Влюбленные, заходите!... Пронзила до глубины души, прямо в сердце (а не в задницу, как педики на площади)! Карие глаза, милая мальчишеская грудь, покачивающаяся под её блузкой золотистого цвета... . Я вижу её шоколадные соски. Какой же я крутой! Её озорная рука ищет что-то в моих штанах, непонятно, то ли деньги, то ли ещё что. Ловкая и сообразительная, она щекочет мой член. Сердце в груди колотится, как будто за мной гонится лев... и ватные ноги, как в тех снах, где от него не убежишь. Она шепчет мне на ухо:
— Большой зайчик, ты, наконец-то пришёл! Ты горяч, и тебе не будет скучно! Первый раз, да? Я Зоя. А ты?
— Фёдор (мне всё же удалось выговорить своё имя).
— Дёшево (говорит она мне очень тихо, наклонившись к уху, чтобы другие не слышали).
— Нет денег!
— Если я сделаю это тебе бесплатно, мой сутенёр меня изобьёт! Посмотри на это!
Она показывает своё бедро и большой пурпурно-синий синяк на нём, а рядом следы от ударов ремнём. Я глажу её шрам. Красивое тонкое бедро, шелковистая кожа. Она дрожит от моей ласки, вздыхает.
— Я вернусь, с деньгами!
— Зоя… ты запомнишь моё имя? Я тут каждый день! Обещай, что ты подождешь меня, если я буду с клиентом.
— Конечно, я пойду... но не домой. Сначала на кушетку в заброшенном доме... для Зои. Я его уже вижу, этот разбитый диван. рыжеватый, потасканный, он скрипит... Всё глотает, как я у Валентина! Для Зои!
Валентин позволил мне поразмышлять перед первым клиентом. Он считает, что это придаст мне уверенности в себе.
— Как трахаются твои родители? — спрашивает он меня.
— Сначала ругаются. Пощёчины, затрещины, тарелки летят!.. Папаша орёт на мать, соседи слышат! Когда моя мама взывает о пощаде, он прыгает на неё, грязный козёл. Это длится вечность ! Я рядом, всё слышу. Кровать скрипит, словно присмерти, хорошо бы рухнула! Мать стонет, и уж не знаю, от боли или наслаждения. Он, мудак, пыхтит, как настоящий тюлень из зоопарка, будто сейчас подохнет. Выпитая перед этим актом бормотуха некоторое время поддерживает его силы. Мы с мамой с опаской относимся к нему, к его прошлому!
xxxxxxx
Мы звали его Шурочкой, блондинчика из моего класса, и болтали с ним, как с нежной цыпочкой. У него были красивые девичьи грудки, немного выдававшиеся из его тщедушной щупленькой груди, и нам нравилось по прикалываться над ним, щупать эти нежные грудки и пощипывать его соски.
— Шурочка, они снова у тебя выросли, твои сиськи?!
— Нет это не правда ! Кроме того, если это и так, то это не моя вина, это виноваты мои гормоны. Вернее, гормональный сбой, как сказал доктор.
— Точно, это не твоя вина, так что мы сейчас сами проверим твои гормоны. Давай, снимай штаны, покажи нам свою голую задницу, увидишь, тебе понравится. И побыстрее, прямо сейчас!
Шурочка пытается сопротивляться. Спускаем ему штаны. Я дергаю его за писюн, сжимаю его мошонку, жалкие маленькие
ласки язычком 
webmaster@3iks.ru