с тобой всё наоборот – ты всю мужскую работу делаешь, а я женскую.
— После вчерашнего ты даже слишком закаленный, - съязвила Олеся, - сиди дома и жди. Скоро будет баня.
Короткий зимний день быстро подходил к концу. Уже при свете керосиновой лампы Артём помог хозяйке начистить и помыть картошку, а потом, оставив котелок на печке, она проводила гостя на помывку, укутав его для перемещения по двору в ватное одеяло.
Даже в узком предбаннике стояла жара. Артём сбросил одеяло на деревянную лавку, и оглядел тесное помещение – закопченный потолок, обитый листом ДВП, отштукатуренные известкой стены, отвалившиеся куски которой открывали местами потемневшие рейки дранки, напоминающие чем-то кости скелета под лопнувшей истлевшей кожей. В углу под потолком пыльной кучей сбились сушеные дубовые веники. Пахло дымом и дёгтем.
— Забирайся на полку, я тебя пропарю, - кивком указав на дверь парной, сообщила Олеся.
— Раздеться надо сначала, - недоуменно пожал плечами Артём.
Девушка едва заметно усмехнулась уголком рта:
— Так раздетый же! Трусы снимай и вперед.
— Что, прям тут снимать?
Олеся стянула через голову кофту, оставшись в одной ночной рубашке.
— Да, снимай уже, - не сдерживая больше улыбку, торопила она гостя, непроизвольно гипнотизируя мужчину жгучим взглядом черных глаз, - Я уже вчера всё видела.
Артём смущенно нахмурился. Он быстрым движением спустил вниз трусы, бросил их на лавку и заскочил в парилку. Здесь был темно и нестерпимо жарко. Свет проникал только через маленькое окошко из предбанника, где единственным его источником была тусклая керосиновая лампа. Он застрял в дверях, привыкая, но сзади в ягодицу тут же уперлась уверенная ладошка и протолкнула мужчину на узкую полку из раскалённых досок.
— Ну чего ты застрял? Ложись! – по-деловому распорядилась банщица и притворила за собой дверь.
— Горячо... - прохрипел Артём. На самом деле ему было не просто горячо. Казалось, что он попал в жаровню, и больше всего хотелось с криком ужаса выскочить отсюда. Но так опозориться перед девушкой он не мог себе позволить, и с трудом втягивал ноздрями раскалённый воздух, думая лишь о том, чтобы не потерять сознание и не обжечь о доски бережно прикрываемое рукой мужское достоинство.
— Это сначала. Потом привыкнешь, - обнадежила Олеся, возившая с чем-то в темном углу парной, - Давно в баню ходил?
— Давно, - честно признался Артём, - я в квартире живу...
— А я без бани не могу. Как отец сызмальства приучил, так и осталось – жар нужен такой, чтобы кости ломило, да веник дубовый пушистый, - девушка помахала в воздухе распаренным веником и сотни мелких капель разлетелись Артёму по спине, вызывая в теле приятную дрожь.
— А ещё хорошо, если пиво водой разбавить, да на каменку плеснуть! Такой аромат! Как в пекарне после свежей выпечки! – продолжала мечтать Олеся, - Дома-то у нас баня совсем другая была. Загляденье одно, а не баня...
Артём хотел спросить у девушки, почему сейчас она здесь, а не дома? Зачем забралась в такое захолустье, да еще в такую пору? Но заставить себя разговаривать в парилке, где даже дышать надо было медленно, чтобы не обжечь лёгкие, он не решился. Было даже удивительно, как Олеся так спокойно переносит этот невыносимый жар.
Веник угрожающе прошелестел над спиной, больно жаля кожу горячими брызгами.
— Ну, с Богом! – выдохнула Олеся и Артёму, действительно, пришлось вспоминать молитвы, когда разогнанный дубовым опахалом пар коснулся спины.
— А-а-а-а-а-а-а!!! – заорал он во весь голос, уже никого не стесняясь. А Олеся только деловито отдувалась, обрабатывая веником мускулистую спину. Ночная рубашка девушки плотно прилегла к взмокшему телу, уже не являясь зрительной
Вечеринка 
webmaster@3iks.ru