том, чтобы мы погрузились в жизнь и времена Наполеона, включая остановки на Корсике и в Париже, а также посещение мест его самых знаменитых сражений.
Я немного увлекаюсь историей, но моей главной причиной поездки было просто то, что это была возможность посетить Европу по достаточно доступной цене.
Я действительно хотел поехать во Францию, больше, чем в любое другое место на маршруте. Моя мама родом из Луизианы, и во мне есть немного каджунской крови, недостаточно, чтобы хорошо говорить по-французски, но достаточно, чтобы я выглядела соответственно (каджуны — своеобразная по культуре и происхождению субэтническая группа французов, представленная преимущественно в южной части штата Луизиана, именуемой Акадиана, а также в прилегающих округах южного Техаса и Миссисипи).
Мы пробыли в Париже четыре дня, и последний день мы получили в наше полное распоряжение.
Я пил чашечку кофе в этом уличном кафе в паре кварталов от нашего отеля, когда увидел ее. Она оживленно разговаривала с мужчиной, о чем-то спорила, потом он встал и довольно сердито ушел.
Именно в тот момент, когда ее глаза следили за ним, я сделал снимок, и выражение ее глаз озадачило меня. В них было почти развлечение, которое совершенно не вязалось со сценой, свидетелем которой я только что стал.
Я сделал несколько кадров подряд, а затем услышал, как она сказала на идеальном английском: — ёбаный ублюдок.
Я не был уверен, кому она адресовала это замечание — ушедшему мужчине или мне. Я понял это, когда увидел, как она встала и подошла к моему столику.
— Ты! — воинственно сказала она, стоя надо мной. — Я не давала тебе разрешения фотографировать меня. Кем ты себя возомнил, блядь?
Кем бы она ни была, одно можно было сказать наверняка. Она была американкой, и вела себя как худший стереотипный американец, злой и высокомерный. Я не уверен, как она догадалась, что я тоже американец, но начала прямо с меня, как будто предполагала, что я понимаю язык.
На мгновение я потерял дар речи, не потому, что она пугала меня, а потому, что я был в полном восторге от красоты этой женщины.
Как я уже сказал, она была высокой, хорошо сложенной, со здоровыми легкими, без видимых излишеств и очень привлекательной.
— Ну? — продолжила она. — Ты думаешь, что можешь засунуть язык во рту достаточно долго, чтобы ответить на простой вопрос? Ты говоришь по-английски?
— Извини, но я считаю, что это общественное место, и я имею право снимать все, что мне заблагорассудится, — сказал я, возвращаясь к реальности. — С чего ты взяла, что я тебя фотографировал? Я мог фотографировать твоего парня, насколько ты понимаешь.
— О? Тогда, я полагаю, это банан, который ты держишь в кармане, не так ли? — теперь она улыбалась, наверное, потому, что думала, что одержала верх.
— Вероятно, он не первый, который ты сегодня видела, не так ли? — – выстрелил в ответ я.
Я не самый большой парень в округе и не самый сильный, но у меня нет недостатка в уверенности, особенно перед лицом надменных сук, и у меня есть быстрый ум и ловкость в ответах.
Я был готов к новой словесной войне, восстановив равновесие. Но она удивила меня. Она внезапно начала смеяться.
— Хорошая идея, — сказала она. — Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? В наши дни у меня не так уж много шансов поговорить с американцем.
— С удовольствием, — сказал я, указывая на стул напротив меня. Она села, и официант быстро подошел и принял заказ на бокал вина, а я взял еще кофе с молоком.
— Итак, что такая прекрасная американская девушка,
?ДВА ПЕНСА? (Часть XII) 
webmaster@3iks.ru