Она все еще была крепко привязана к кровати, и выглядела не очень счастливой:
— Я собираюсь поссать в твою гребаную кровать.
Я развязал ее веревки и направил в ванную:
— Пожалуйста, позаботься о своих личных потребностях, я выложил зубную щетку, маленький флакончик духов и несколько других мелких предметов, которые могут понадобиться женщине. Я наблюдал, как она снова писала и гадила. Я подождал, пока она почистит зубы, вытрет лицо и попытается поправить прическу. Удовлетворенный тем, что она закончила, я повел ее обратно в спальню. Я вывалил цепи и замки на кровать. Протяни руки.
Она начала плакать.
Я проигнорировала слезы, в конце концов, это была шлюха. Она протянула руки, я скрепил ее запястья длинной цепью и двумя маленькими замками, я взял длинный конец цепи и прикрепил его к концу изголовья кровати: Вот так, - я встал и направился к двери.
Она снова заплакала, захныкала:
— Ты не можешь так поступить со мной.
Я повернулся и спросил:
— С кем я это делаю?
Она перестала плакать и посмотрела на меня.
Я увидел замешательство на ее лице:
— Я имею в виду, заковал ли я в цепи никчемную старую шлюху или жестоко и несправедливо удерживал достойного человека, у которого есть разум, сердце и душа.
Каприс слышала, что я сказал. Она перевернулась и отвернулась от меня. Она пробормотала в подушку:
— Пошел ты! Пошел ты к черту, трахни свою мать!
Я вышел из главной спальни и прошел немного дальше по коридору в сторону спальни поменьше. «Трахни свою мать», - вот что она сказала. Это была хорошо произнесенная фраза дерьма. Я никогда не знал свою мать, только фотографии, которые мои старшие братья иногда неохотно доставали и показывали мне, только гранитное надгробие с именем и парой дат. Моя старшая сестра ближе всех ко мне по возрасту и самая близкая из моих братьев и сестер. Она сказала, что мои старшие братья обожали свою мать и винили меня в ее смерти. Эллен, моя старшая сестра, у меня тоже была сводная сестра, которую я почти не знал, сказала, что помнит только длинные темные волосы, которые развевались во все стороны, и она помнила, как ее хоронили.
Я вспомнил вторую жену моего отца, женщину, которую ненавидела тетя Мэгги, ее звали Мэй. У Мэй были свои дети и дети от моего отца, но она умерла. Мэй баловалась нюхательным табаком и закончила тем, что заболела раком гортани. Эллен сказала, что наш отец избивал свою вторую жену. Она сказала, что мой отец загибал ей пальцы назад, пока не сломал один. Эллен сказала, что однажды братьям Мэй пришлось приехать на ферму нашего отца и поговорить с нашим отцом. После этого наш отец перестал так сильно избивать ее. Я подумал, что, может быть, именно отсюда и взялась моя злобная жилка - я унаследовал ее от своего отца.
Я добрался до спальни поменьше, вошел, завел часы, подошел и опустился на колени у кровати, чтобы помолиться. Каковы были конкретные молитвы, не имело значения, разве все не молились об одном и том же?
Я забрался в постель и подумал о том, что мне следует сделать. Я купил шлюху и сначала не знал, что с ней делать, до сих пор толком не знал, но я был фермером. Может быть, сегодня я посеял одно-два семени в голове этой женщины, я бы узнал, если бы они выросли, она снова стала бы человеком, если нет, что ж, я бы отправил ее восвояси. Я снова подумал о старой поговорке: «Вы можете привести лошадь к воде, но вы не можете заставить ее пить, но
Беременность Олеси 