Я откусил несколько кусочков своей яичницы. Я наблюдал за ней, пока она ела. Я должен был что-то сказать:
— Посмотри на себя.
— Что? - не поняла она.
— Ты ешь яйца вилкой.
— И что?
— Ты когда-нибудь смотрела на других людей? Держу пари, ты используешь вилку для всего. Видишь, как ты намазала свой хлеб маслом? Один маленький штрих. Большинство людей, глупых людей, воспользовались бы ложкой, они бы намазали тонну масла на хлеб, но не ты. Я наблюдал. Да, ты шлюха, но где-то там, в прошлом, ты имела кое-какое воспитание. Может быть, когда-то давно ты была кем-то совершенно другим.
Каприс бросила вилку на тарелку:
— Пошел ты.
Я встал и взял ее за запястье:
— Иди за мной.
Я потащил ее через комнату к большому настенному зеркалу. Я подтолкнул ее к зеркалу и встал позади нее:
— Кого ты видишь?
Она старалась не смотреть, но я схватил ее за подбородок и заставил посмотреть в зеркало. Я снова спросил ее:
— Кого ты, блядь, видишь?
Она не могла отвести взгляд. То, что она увидела, было усталой старой шлюхой:
— Я вижу старую шлюху, - она снова попыталась повернуть голову.
Я не собирался отпускать ее:
— Итак, ещё раз спрашиваю тебя, кого ты видишь?
Она продолжала пытаться смотреть вниз, в сторону:
— Я ничего не вижу. Я никого не вижу.
Я развернул ее:
— И когда ты смотришь на меня, ты видишь глупого фермера, верно.
Она просто посмотрела на меня.
— Я не просто глупый фермер, о, я могу быть глупым, и я могу быть фермером, но я живой, я личность, человеческое существо. Я думаю. Я чувствую. Я могу любить, и однажды меня могут даже полюбить, - я был действительно взвинчен, - Каприс, ты работаешь шлюхой, но ты гораздо больше, я повернул ее к зеркалу, - Ты прекрасна, Каприс, ты прекрасный человек. Тебя никогда не должны связывать и избивать. Никому и никогда нельзя позволять бить тебя, причинять тебе боль или пытаться убить тебя. Никому и никогда не следует позволять зажимать твою голову в тиски, - я развернул ее обратно, - Прозрачные пластиковые пакеты предназначены для хранения продуктов питания, они не предназначены для убийства людей. Я отпустил ее.
Каприс слегка откинулась назад и посмотрела на меня. Я знаю, о чем она думала, она думала, что этот человек сумасшедший. Она засмеялась:
— Ты почти поймал меня на мгновение, - она снова засмеялась, но это был искусственный смех, искусственно высокий и натянутый, ты действительно тупой долбанутый фермер.
Тогда я тоже засмеялся:
— Каприс, ты знаешь, что я собираюсь с тобой сделать?
Она испугалась:
— Нет. Что?
Я увидел, как всплыл ее страх:
— Сначала я собираюсь исправить ущерб, нанесенный твоим последним героем. Потом, знаешь, что?
Она уже не была так напугана, как минуту назад:
— Что?
Я засмеялся:
— Я собираюсь вылечить твои зубы, убрать уродливые татуировки, хирургическим путем восстановить твою киску и задницу. Прошлой ночью ты обошлась мне в 5 000 долларов. Каприс, когда я закончу с тобой, никто не сможет прикоснуться к тебе меньше чем за миллион.
Теперь она рассмеялась:
— Ты действительно гребаный тупой фермер.
Я знал, что зашел слишком далеко. Пять минут назад я и не собирался ничего делать, но она меня разозлила. Я полагал, что все остальные мужчины в ее жизни реагировали на нее насилием, это просто было не в моем характере. Что ж, так оно и было, но не так, как она привыкла. Она заставила меня подумать об Энджи. Я по-королевски испортил ей жизнь, а теперь даже не мог подойти к ней близко. Она даже не подпускала меня к моей собственной дочери. Я посмотрел на шлюху.
Продолжение моего разврата 