и два солдата. Последние трое из раскрашенного картона. Все прилично одетые в римских тогах и туниках. Вдалеке маячит кол. На нем труп.
Даниил, с презрением Мойше: Чего тебе надобно, старче?
Мойша с синим лицом кидается к Даниилу и прячет рожу в царских туфлях.
Мойша: К твоим стопам припадаю и молю принять челобитную!
Даниил: А о чем твоя просьба, недостойный червь?
Мойша лезет за пазуху и достает челобитную, скрученную в трубку.
Даниил: Первый министр, прими челобитную у недостойного червя.
Первый министр (из картона) стоит, не двигается.
Даниил: Премьер, у тебя столбняк?
Шлема, как можно мягче: Он, как бы это сказать, ненастоящий.
Даниил, напевает: Жаль, не светит в пути звезда. Нарисована, что ли? Да! Тогда ты прими, а то покараю! Принял? Читай!
Шлема, читает: К твоим стопам припадаю, о...
Даниил, в гневе: Суть читай, пыль с подошв моих сандалий! А то покараю!
Шлема, читает суть: Прошу покарать блудницу недостойную Сусанну, ибо живет она своей... (нецензурное слово), налогов в казну не платит и вообще изгаляется над Вашей милостью.
Даниил: Ага! Сейчас будут репрессии. Солдаты! Привести сюда недостойную блудницу Сусанну!
Солдаты, из картона, молчат.
Даниил: Почему молчат?
Шлема: они ушли.
Занавес
Картина третья
Те же и Сусанна
Даниил, кричит: Она так прекрасна, что я сейчас кончу! Отмыть ее, накормить и привести на мое ложе. Впрочем, на ложе не надо, кормить не надо и мыть не надо! Давай здесь! Бери в рот, или на кол!
Сусанна, на коленях, со связанными сзади руками, подползает к царю и, скромно потупясь, берет в рот его член.
Блудницы: Да, добрый наш государь, на кол, так на кол. Нам не привыкать!
Но развязывают Сусанну.
Даниил: Сусанна, хватит сосать! Покажи нашим царственным глазам свою целку!
Сусанна кидается на спину, поднимает поги и раздвигает губы руками.
Даниил: О, да! Она девственница! Я ее хочу! Солдаты, на кол лжецов и мерзавцев Мойшу и Шлему! Где солдаты?
Шлема: Они ушли.
Даниил: Куда?
Шлема: За колом.
Сусанна, лежа на спине с поднятыми ногами и раздвинутыми губами: Государь мой, пощади их, ибо недостойны они сидеть на царственном колу твоем. Лучше я сяду на твой кол! В переносном смысле...
Царь Даниил кидается на Сусанну. Занавес, овация!
Почти до рассвета Вовка Макаров переписывал от руки свою пьесу в шести экземплярах, прилег часа на два, а там и в институт пора.
Сенька Клевинский прямо с утра развел бурную деятельность по привлечению новых актерских кадров: первой красавицы группы Светки Потаповой и старосты красавца Юрки Комаровского. К удивлению Клевинского Светка согласилась быстрее, главная роль все-таки, а Юрка поломался для вида, вспомнив, как он в армии играл в спектакле «Подвиг Александра Матросова», и как в него стреляли учебными холостыми патронами. И тоже согласился.
И тут заартачились «блудницы». Маринка захотела, чтобы ее героиня получила имя, а, глядя на нее, закапризничала Ирка. И тут Клевинский выручил. Он назвал первую блудницу Альте, а вторую – Тиква. Альте означало «старуха», а Тиква по звучанию напоминало тыкву.
Пока актеры знакомились с пьесой, Макаров побеседовал с Клевинским. Его волновал только один вопрос: как на сцене трахаются, по-настоящему или нет? Сенька подумал немного и сказал:
— А как получится. Когда снимали «Калигулу», были такие актеры, которые делали это по-настоящему.
— А встанет, ну, на сцене-то?
— А нам-то что? Театр – сплошная условность. Ну, не встанет. Издержки профессии!
После занятий всем артистическим колхозом актеры пошли в клуб. Гудков, завклубом принял их любезно. О сути пьесы ни Клевинский, ни Макаров пока не рассказывали, и Гудков пустил их в репетиционное помещение, что называется, на доверии. Ему нужен был
Вибратор. 
webmaster@3iks.ru