встречал раньше. Ее словарный запас почти требовал, чтобы у слушателя был словарь наготове, я понимал не более пяти слов из примерно тридцати слов описания темы ее докторской диссертации по биомедицинской инженерии, и она знала о кейнсианской экономике больше, чем я, хотя я был аспирантом-бизнесменом.
Я пригласил ее на свидание. Она написала по памяти следующие пять четырехчасовых окон, которые у нее будут доступны (ни одно из них, как обычно, в пятницу вечером), и попросила меня выбрать одно. Я выбрал одно из них с 10:35 вечера в следующую среду до 2:35 ночи в четверг. Она протянула мне руку для пожатия, дала свой адрес и широко улыбнулась, уходя плавной походкой, демонстративно покачивая своей великолепной задницей.
Я провел большую часть времени бодрствования за четыре дня до нашего свидания, исследуя Эшли, делая достаточно школьных заданий, чтобы держать голову над водой. Некоторые из "более мягких" комментариев, которые я получил от парней и девушек, которые знали Эшли, были: "она горячая, как ад, но более хрупкая, чем штрудель", "она такая умная, что она на планете Венера, а не на земле", и мой любимый: "некоторые люди рождаются странными, некоторые достигают этого, другим навязывают странности, Эшли объединяет все три!"
От ассистента факультета биомедицинской инженерии я узнал, что Эшли не только законно была гением, но и получила медаль за инновации Intel в пятнадцатилетнем возрасте в старшей школе, получала полные академические стипендии на протяжении всего колледжа, каждый год была самой успешной студенткой в университетах, в которых она получила степень бакалавра и магистра, и теперь была звездой программы PhD. Она уже работала на все крупные биомедицинские инженерные компании и исследовательские учреждения страны. Хотя я думал, что она старше меня, потому что она почти закончила докторскую диссертацию и была такой светской и элегантной, из-за ее стремительного роста в учебных заведениях она на самом деле была на год моложе меня.
Ничто из того, что я слышал, не отвратило меня от нашего свидания.
Когда я появился в ее квартире в 10:31, она сказала:
— Ты пришел на четыре минуты раньше, присаживайся, пока я немного продвинусь в очень сложных расчетах, которыми я занимаюсь.
Я никогда раньше не видел, как кто-то занимается расчётами, но опять же, я не инженер-биомедицины.
Я пристально наблюдал, как ее карандаш летал по странице инженерной тетради с толстым учебником, открытым перед ней. Ровно в 10:34 она бросила карандаш и сказала:
— Не повезло. Но с улыбкой на лице. Затем она побежала в свою спальню, а когда вышла через минуту – почти ровно в 10:35 – она сменила джинсы, майку и сандалии на облегающее платье и четырехдюймовые каблуки, а ее волосы из пучка превратились в распущенные – и почти уложенные – свисающие до плеч.
— Пойдем танцевать, - сказала она с широкой улыбкой.
Была только одна проблема, танцуя с Эшли, все взгляды были прикованы к ней. По меньшей мере полдюжины парней пытались вмешаться, особенно во время медленных танцев, но она отказала им всем (я думаю, что мой проницательный взгляд исключал любые споры) и смотрела только на меня. Она двигалась как кошка и выглядела как произведение искусства – образ Афродиты, если быть точным. Она была дешевым свиданием – пила только содовую, никакой выпивки.
Около часа ночи она спросила:
— У тебя есть сосед по комнате?
— Нет, - усмехнулся я, - а что?
Она провела указательным пальцем по моей груди и сказала:
— У тебя нет никаких гравюр, которые ты хотел бы мне показать?
Хотя она была веселой и игривой по дороге ко мне домой, когда мы вошли внутрь, она пришла в неистовство.
По стопам шаболды 
webmaster@3iks.ru