ласкает языком задницу этой сучки, как будто он любил её со старшей школы, было недостаточно, чтобы уничтожить её той ночью, этот конкретный комментарий подтолкнул Кэрри к пределу её здравомыслия:
— Даже не шути об этом Дэнни. Блядь! Я так сильно ненавижу тебя прямо сейчас. Я ненавижу тебя... Я ненавижу тебя.
Честно говоря, в целом, Кэрри держалась довольно хорошо, учитывая, что последние 3 часа она провела, наблюдая, как её муж медленно и чувственно ублажает другую женщину. Но это не отразилось в словах, которые слетели с её губ:
— Кстати, мистер придурок Уилсон, на случай, если ты забыл, ТЫ принадлежишь МНЕ! Твоя задница принадлежит мне! Знай Дэнни Уилсон! Ты МОЙ муж. Если я когда-нибудь узнаю или даже получу намёк на то, что ты рядом с другой женщиной... что ты... ласкаешь языком задницу какой-нибудь другой сучки, кроме меня, ты мертвец. Я серьезно! Я так зла на тебя сейчас, что готова плюнуть тебе в лицо. Когда мы вернемся домой, ты пойдешь наверх в нашу спальню и сделаешь то, что я сказала!
Кэрри говорила жёстко, то, что она говорила, звучало жёстко, но Дэн услышал, как её голос начал ломаться. Она была на грани сумасшествия. Ирония происходящего не ускользнула от него, но было понятно, что сегодня вечером для него тоже не было победы. Он любил Кэрри от всего сердца, и ему было ненавистно видеть её такой.
Пытаясь разрядить обстановку юмором, он сказал:
— Знаешь, Кэрри, мне больше нравилось, когда ты извинялась за всё.
— Пошел ты, Дэнни. Ты не можешь себе представить, как отвратительно сидеть рядом с тобой в этот момент.
Дэн не был расстроен или зол и даже внутренне улыбнулся тому, что сказала Кэрри. Пока он ехал, глядя на дорогу впереди, единственной мыслью Дэна было: «Я тоже люблю тебя, милая».
Держа обе руки на 10 и 2 на руле (kkkwert: нас на автоделе в Советском Союзе так же учили держать руль), глядя на дорогу до следующего светофора и темноту за ним, Дэн бездумно ехал, обдумывая слова Кэрри.
Эти слова ранили. И, питаясь этой болью, Дэн упрекнул Кэрри, позволив одной из истин в своем сердце, которую он был полон решимости сохранить, выплеснуться наружу:
— Кэрри, ты думаешь, что я собираюсь в ближайшее время прикоснуться ртом к твоей киске? Я даже не хочу целовать твои губы после того, где они были.
Голова Кэрри взорвалась, когда голос в её голове соединился с голосом в её горле:
— Ты, самодовольный придурок! Мои?. .. Мои киска и губы?! Ты сукин сын! У тебя хватает наглости говорить мне это? Ты целовал её в каждую дырочку своим ртом! И знаешь, что? Ты был так увлечён ею... так... увлечен... Блядь! Ты ОРАЛЬНЫЙ УРОД! Сначала я подумала, что ты просто устраиваешь шоу, чтобы отомстить мне, но потом я увидела твоё лицо. Тебе действительно нравилась сука, не так ли?
В тот момент спокойствие и душевный покой Дэна были вызваны рациональным соображением о единственной любви, оставшейся в его жизни, ради которой он должен был жить. Его 3 маленьких ребёнка.
Возненавидят ли его дети, если он убьёт их мать? То, что слетело с его губ в тот момент, не отражало чувств в его сердце:
— Кэрри, мы почти дома. Давай просто успокоимся до выходных. Мы должны смягчить эту ситуацию, прежде чем войдём в дом. И я положу свою одежду в пакет, прежде чем приму душ. Хорошо? Теперь у нас всё хорошо? И не ложись спать, не надев что-нибудь. Я не хочу, чтобы твои обнаженные части тела тёрлись о мои сегодня вечером. Поняла?!
Зона 