Вернувшись домой после свидания, Машка на удивление трезво оценила случившееся. Да, бабочки парили в животе, а ниже жгло и тянуло с непривычки, но проваливаться в эйфорию и придумывать сказки о неземной любви желания не было. Даже в те несколько недель, пока они официально встречались с Юрой, закончившиеся так печально, она была более эмоционально взвинчена, погружена в наивные фантазии, мечтая о любви до гроба и выпадая из реальности. Сейчас же такого и в помине не было. Была решимость продолжать встречаться с ним и взять, что сможет — все, что он захочет ей дать.
Она ему нравится, но он мужчина, а она молодая, красивая девушка, за которой ему даже ухаживать не пришлось, чтобы уложить в горизонтальную плоскость, так что маловероятно, что она значит для него больше, чем случайная любовница. Он был нежен, терпелив с ней, но Маша не могла представить, что он мог бы быть другим, он такой человек — благородный, учтивый, заботливый, наверняка в сексе с другими женщинами он был так же искусен. А то что опыта по этой части у него предостаточно, сомневаться не приходится.
Несмотря на взвешенные, далекие от романтики рассуждения, при воспоминании о том безумстве, через которое он ее провел на кухне, заставив безудержно кончать на табуретке, внизу сладко защемило, Маша закусила нижнюю губу, содрогаясь от подступившей истомы.
— Маш, что с тобой, нехорошо? — отец подскочил, подхватив сзади за локти — девушка как раз проворно разбирала посудомойку после ужина.
— Доча? — тут же всполошилась мать, складывавшая в контейнеры обед на завтра для отца. Он мучился с поджелудочной и ел только домашнее, специально для него приготовленное.
— Не, все нормально, пап, голова закружилась. Ма-ам, — бросила требовательный взгляд на мать, прося о поддержке, одними губами выговорив: «месячные!».
— Саша, да не мельтеши ты так над ней, — сразу вступилась та, — девочке уже и покачнуться нельзя, ты сразу трагедию разводишь.
— С вами женщинами всегда одно, Юля, — обиделся отец, — то все ерунда, а как что серьезное — ничего и не скажете.
— Папочка, — вытерев руки полотенцем, кинулась Машка к отцу на шею, — ну не сердись. Ты у нас самый лучший, самый заботливый, — ластилась она. Тот скоро оттаял — не так часто теперь его обожаемая принцесса с поцелуями и объятиями лезет, слишком взрослая.
— Маш, может сходим в субботу в торговый центр? — спросила мама, когда они закончили с уборкой на кухне. — Мне туфли нужны, да и тебе вещей на лето.
Машка, подумав, согласилась. Хоть и висело несколько незаконченных работ, но она их и за воскресенье успеет сделать.
В своей комнате долго ругала себя за безалаберность. Надо же было так проколоться. Еще хорошо, родители ее лица не видели, а то бы еще и другие вопросы возникли. Не, папа у нее не из тех, кто за дочкиными ухажерами с бейсбольной битой гоняется, но все же для него она до сих пор маленькая девочка, невинная и непорочная. Мама — внимательнее, как женщина понимает Машу лучше, но и тактичнее, так что, если и догадается о том, что с невинностью дочка распрощалась, промолчит, оставляя за ней право самой решать, что делать со своей жизнью.
Несколько учебных дней до конца недели пролетели незаметно. Телефон молчал, Герман не прислал ни одного сообщения, даже не спросил, как она. Маша тоже решила не звонить и не писать. Он знает о ее чувствах, что толку еще больше навязываться.
Несмотря на случившееся большое событие, изменений в себе Маша не замечала. Ни ее взгляд на мир,
школьный фемдом 
webmaster@3iks.ru