было все, что она могла сделать, чтобы не выдать себя хихиканьем. Она пыталась сдержать себя, подавить порыв, изо всех сил стараясь сохранить равновесие между чувством удовольствия и растущим желанием. Через мгновение она вновь обрела самообладание и опустила глаза, чтобы он не заметил намека на ухмылку на ее лице.
Очевидно, Ньютон не смог ответить на ее вопрос и молча отвернулся, чтобы посмотреть на болезненно-возбуждающее зрелище охваченного похотью, отдающегося тела своей жены, которая стонала и билась под массивным телом обезумевшего от секса пса.
Долорес почувствовала, как ее собственные чувства поддаются развратным желаниям, проникающим в ее слишком долго отвергаемое сегодня тело, и придвинулась ближе к теплу возбужденного мужского достоинства Ньютона, ее налитая правая грудь настойчиво прижалась к твердым мышцам его груди. Она не осмеливалась пока раскрывать свои истинные намерения, чтобы не быть слишком агрессивной, и довольствовалась тем, что как можно незаметнее обхватила его подтянутую талию, а ее рука свободно болталась на его бедре, когда она нежно прижималась к нему. Она чувствовала, какие усилия он прилагает, чтобы оставаться отстраненным, и на мгновение ощутила искреннее сочувствие к его замешательству, возможно, вызванному ее собственными побуждениями, вызванными похотью.
“Я шлюха, порочная и сумасшедшая!” - ругала себя Надали, хотя и наслаждалась при этом, каждым толчком члена Бака в ее живот, который словно выталкивал ее нежные внутренние органы все выше и выше, что она не была уверена, что они не вырвутся на свободу и не выльются из ее раскрытых губ. Огромная темношерстяная немецкая овчарка трахалась в ее молодую жаждущую пизду так яростно, что сама ее душа вырывалась на свободу - он выталкивал ее из ее хищно расцветающего тела все больше и больше с каждым карающим ударом. “О черт, еби мою пизду, еби меня, заеби меня, ты, большой ублюдок...! Засунь свой твердый хуй в мою пизду, до самых сисек!”- кричала про себя миловидная молодая жена, со всей силы упираясь своими гладкими атласными ягодицами в волосатый пах пса.
Она умоляла рычащего зверя заполнить ее, изнасиловать, использовать ее как сучку в течке... Она умоляла, чтобы ее подчинили, осквернили, чтобы примитивная собака извергла в нее свою горячую сперму, чтобы ее гладкий плоский живот наполнился его животным семенем, и чтобы её разорвало от стыда, который, как она знала, заслужила. Она была сумасшедшей, диким демоном похоти, которого не волновало ничего, кроме твердого алого длинного хуя, входящего и выходящего из ее растянутой влажной пизды! Сочная восемнадцатилетняя девушка в этот момент была совершенно сумасшедшей, и возбуждена до затаения дыхания, своим унижением от того, что ее трахал этот пыхтящий зверь перед крошечной аудиторией, ее разум смутно осознавал, что непристойные изгибы и движения ее округлых ягодиц заставляли двух мужчин, стоящих над ней, жаждать ее больше, чем когда-либо.
Длинный, снующий язык огромного пса скользил то в одну, то в другую сторону его открытого рта, пока он без устали вгонял свой стремительный член между широко раздвинутых ног Надали, без жалости набрасываясь на нее и сильно прижимая ее к испачканной потом коже дивана, пока она не ударилась головой о стену позади нее.
Ревность и гордый гнев Ньютона по поводу постыдного проявления животной похоти его прекрасной жены сменялись медленно, мгновение за мгновением, без его осознания, пока его сексуальное возбуждение не достигло такого накала, что его необрезанный член достиг своей полной пульсирующей твердости и напрягся, упираясь в пропитанную спермой ткань рабочих брюк. Он не понимал, что Долорес стоит позади него, ее сладострастное обнаженное тело плотно прижимается к его потной спине, а пальцы ее правой руки делают маленькие дразнящие круги в
Подружки невесты 
webmaster@3iks.ru