поем и ракеты запускаем, – ответил Волька. – А как Ваш, уважаемая, половой вопрос? Решен или повис?
Толстое с обвисшими щеками лицо уборщицы выразило крайнюю степень недоумения.
— Чего?
— Что касается полового вопроса, – сказал джинн. – Я взял на себя смелость узнать это тем же способом. Она спит и видит, чтобы ее проткнули.
— Это можно! – ответил Волька. – Вон у нее швабра, у швабры – ручка. Ты все понял, о, величайший исполнитель желаний?
— Слушаю и повинуюсь! – смиренно ответил джинн.
Уборщица затуманенным взором посмотрела на швабру и вдруг сорвала с себя халат, оторвав половину пуговиц. Затем стащила серые панталоны до колен и, низко присев с разведенными круглыми коленями, прицелилась в себя шваброй.
— Пошли! – сказал джинн полушепотом. – Сейчас тут будет жарко!
На улице Волька, Жанна и джинн вспомнили три вещи: уборщица, секретарша и продукты. Первой заговорила Жанна: