который, к сожалению, полон самодовольных идиотов. Но ты затмеваешь каждого из них в мерзости, лжи, нытье, обмане, эгоизме, воровстве...
Она замолчала и повернулась ко мне, ее глаза блестели от непролитых слез. Я понял, что она любит меня и хочет моего счастья. Я чувствовал то же самое, но знал, что это ничего не изменит. Ей нужна была свобода, а мне нужно было, чтобы она была счастлива.
— Детка, ты в порядке? - прошептала она. - Как ты ее не задушил?
— У меня было искушение, но тогда я был бы в тюрьме и заперт вдали от своей семьи, и, самое главное, от тебя! Я крепко прижимал ее к себе, когда услышал широкий австралийский голос с акцентом.
— Ой! Опусти эту мерзкую девку! Ты уволил меня, а не ее! На красивом лице Алисии появилась широкая улыбка... и тут она увидела Рейн. - О, я думаю, это тебе нужен халат. Надень его. Ты же не хочешь афишировать эту полноту. В кулинарии и макияже я всегда придерживаюсь аксиомы, что меньше - это больше, но в твоём случае, я думаю, больше - это просто... больше. Наверное, слишком много, черт возьми, на самом деле. Так что надень это и прикрой своё дерьмо.
Я не мог сдержать тихое хихиканье, мышцы моего живота подергивались, давая Рэйчел понять, что со мной все в порядке. Я обернулся и увидела Алисию, протягивающую Рейн халат.
Ее богатый австралийский говор немного смягчился за годы, проведенные во Франции, а затем работая на меня, но он вышел богатым и полным, когда она оскорбила мою бывшую. Рейн с опустошенным видом влезла в халат.
Я мог понять почему. Сравнивать Рейн с Алисией было все равно, что сравнивать французского бульдога с чистокровным афганцем с точки зрения красоты. Обе - собаки (хотя Рейн-сука), и обе могли бы быть привлекательными (если бы бульдог был кем-то другим, кроме Рейн) и преданными (не Рейн).. . ладно, это сравнение не сработало ни на каком уровне.
Алисия была высокой и стройной, но с удивительно большой грудью. Черты ее лица были нежными и тонкими, и она выглядела как молодая хрупкая супермодель. С блестящими светлыми волосами, падающими блестящим водопадом на подол ее короткой юбки-волосы, которые обычно были свободно собраны в пучок под ее поварской шляпой, - она выглядела как идеальная дебютантка-подросток. Невинность и чистота сочились из каждой ее поры. Однако, когда она открывала рот, ее голос звучал как у портовой крысы, из-за огромного количества ругательств, которые из него вырывались. Контраст между ее изящной фигурой и чертами лица, а также ее чрезвычайно отвратительным словарным запасом никогда не переставал меня забавлять, и мне действительно нравилось быть ее парнем, когда ее увольняли.
Она поцеловала меня, и уставилась на Рейн. - Тебе пришлось подцепить какую-то гребаную жалкую бродячую шлюху, вместо того, чтобы прийти домой и трахнуть меня? О чем ты только думал? Мои прекрасные суфле! Я приготовила гребаный шоколад и чили, которые ты так любишь. Ты бездумная пизда!
Действительно, мне очень нравились ее творения. Сейчас это довольно распространено, но тогда смесь шоколада и чили была такой экзотической и новой. Мне не нужна была экзотика, мне просто нужны были ее суфле. Я печально посмотрел на нее.
Она смягчилась, когда я обнял и поцеловал ее, пробуя на вкус ее язык и помаду. - Я приготовлю еще немного на завтрак, для всех нас, хорошо? - спросила она.
Микаэла вступила в драку, подойдя к нашей маленькой группе с лестницы гаража.
— Ой, кто заставил лимузин пахнуть рыбой? Не очень хорошая свежая рыба, заметьте. - Или ужасная старая
Весенняя полевая 