Мистер Чамблисс коротко приветствовал их: До моего сведения дошло, что вы двое имели сексуальные отношения на территории больницы в рабочее время. Очевидно, я последний человек в больнице, который знает об этом. Когда я впервые услышал об этом, я склонялся к тому, чтобы поместить письмо с выговором в ваши профессиональные файлы. После звонков от всех членов больничного совета, спрашивающих, что я собираюсь делать в этой ситуации, стало ясно, что если я не уволю вас, то меня уволят. На самом деле, моя работа все еще под угрозой, благодаря вам. Поэтому вы оба немедленно прекращаете работу. Охранники ждут за моей дверью и отведут вас к вашим шкафчикам, чтобы собрать ваши личные вещи. Кроме того, ты оба будете отчитываться перед советом по лицензированию вашей профессии. Основываясь на предыдущих подобных случаях, я думаю, что ваши лицензии будут приостановлены по крайней мере на один год. Надеюсь, секс был достаточно хорош, чтобы компенсировать стыд и унижение, не говоря уже о потере дохода, который вы оба свалили на себя. А теперь убирайтесь из моего кабинета.
Когда они выходили, Грегори подошел к Конни:
— Твой мудак муж прислал письмо и фотографии моей жене. Большое спасибо, сучка. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Кстати, у тебя, может быть, и отличное тело, но секс был не так уж хорош.
После того как опорожнила свой шкафчик, Конни вздохнула: "Нет работы. Никакого дома. Никакого мужа. Нет дочери. Никаких друзей. Никакой поддержки семьи, о которой можно было бы говорить. Все, что у меня есть, - это я сама. Что же мне теперь делать?"
Джимми и Мэтти
— Привет, заповедник Черепашьих гор.
— Э-э, здравствуйте. Могу я поговорить с Хэнком Гарсией?
— Минуточку, кто это звонит?
— Может быть, будет лучше, если я не скажу.
— Ну, ладно. Я посмотрю, ответит ли он на звонок. Добрая минута или две молчания в телефонной трубке.
— Это Хэнк Гарсия. Скажи мне, кто это, или звонок сейчас же закончится.
— Хэнк, это Джимми Грейхок. Я хочу вернуться.
— У тебя хватает наглости звонить сюда. Тебе здесь не рады.
— Подожди, не вешай трубку. Со мной внучка Облачницы.
После нескольких секунд ожидания, Хэнк продолжил: - Сколько ей лет? Проявляет ли она какие-нибудь способности?
— Мэтти 10 лет, и у нее начались видения пару лет назад. Это она видела, как мы возвращались.
— Ты же знаешь, что очень немногие люди согласились бы принять тебя обратно.
— Я знаю, но я изменился. Я был дерзким, незрелым, глупым дураком, отрекшимся от своей семьи и народа. Я могу только молить племя о прощении.
— Я буду с тобой откровенен, - ответил Хэнк. Если бы у тебя не было внучки Облачницы, я бы даже не стал поднимать вопрос о твоем возвращении в Совете. До сих пор нет никакой гарантии, что они согласятся даже с тем, чтобы принять вас, как ты сказал, ее имя?
— Мэтти. Это сокращение от Мадлен. Моя мать, Облачная Женщина, предвидела, что у меня будет дочь, и она помогла мне преодолеть мою необоснованную ненависть к моей семье и моему народу. Она знала, что ее не будет здесь, чтобы учить свою внучку, поэтому она сказала мне кое-что, что я мог бы сделать, прежде чем вернуть ее на обучение к старейшинам. Она молода, но очень зрела для своего возраста.
— Я могу поговорить с Советом, - предложил Хэнк. Ты сможешь быть здесь послезавтра? 7:00 вечера? Какой у тебя номер, чтобы я мог точно сказать, придешь ты или нет?
— Мы на дороге, которая идет сейчас на север. К тому времени мы должны успеть.
Кристи (Части 1 - 4) 