— Разве не он сжег свой дом перед отъездом Теперь на его лице появилась улыбка.
— Наш дом. Он сжег наш дом. Это не смешно.
— Прошу прощения. Просто Джимми осчастливил многих мужчин своим дерзким жестом. Особенно те, чьи жены сделали из них рогоносцев.
— Откуда.. . откуда ты об этом знаешь?
— Я разговаривал с полицейскими, которые были на пожаре. К тому же это маленький городок. Слухи распространяются быстро.
— Так ты мне поможешь или нет? - спрсила Конни.
— Я сделаю свою работу, - прошептал себе под нос дежурный сержант. - Жаль, что ты не сделала свою.
— Джимми построил для моей матери пандус, чтобы ей не пришлось ехать в дом престарелых. Я буду делать свою работу, но не ждите никаких одолжений. Пока Конни кипела от злости, сержант получил требуемую форму.
— Ладно, сейчас. Когда он якобы похитил свою дочь?
— Где-то между вечером воскресенья и пятью тридцатью вечера понедельника.
— Это довольно расплывчато.
— Ну, я вернулась домой после дежурства в больнице только в понедельник вечером. Вот тогда-то я и узнала.
— У тебя есть какие-нибудь предположения, куда они могли пойти?
— Не совсем. Джимми никогда особо не рассказывал о своей семье. Он коренной американец. Наверное, он мог вернуться в резервацию.
— Вот это полезная информация. Какое племя и какая резервация?
— Я действительно не знаю. Там ведь не так уж много племён? Не могли бы вы послать патрульную службу или как вы там это называете, и попросить местную полицию разыскать его?
— По-моему, их более 300. Ты ведь мало знаешь об индейских делах, не так ли? Индийские территории-это почти то же самое, что иностранная страна. Большинство из них имеют свою собственную систему управления, поэтому запросы от белых не рассматриваются так же, как в других частях страны. Мы могли бы изготовить флаеры и посмотреть, не пошлет ли их Министерство внутренних дел в резервации. Не знаешь ли ты чего-нибудь, что могло бы помочь сузить круг поисков?
— Не сразу. - Подожди минутку. Его босс служил вместе с Джимми в армии. Он может знать что-нибудь полезное.
— Ладно. Иди и поговори с ним. Возможно, он лучше отреагирует на тебя, чем полиция. Между тем, у тебя есть последние фото этих двоих?
— Только не у меня. Джимми был тем, кто делал снимки. Большинство сгорело в огне.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет фотографии мужа или дочери ни в бумажнике, ни на мобильном?
— Подожди. У меня в телефоне есть фотография Мэтти. Хотя ему уже несколько лет. Сейчас она выглядит совсем по-другому.
— Думаю, это многое говорит нам о том, что ты думаешь о своем муже и дочери. - Он вздохнул. - Извини, но Джимми мне очень нравится. Наверняка у твоих родителей есть какие-нибудь свежие фотографии. Принеси их, когда получишь.
— Я слишком занята, чтобы беспокоиться о хранении фотографий в бумажнике. Для этого и существуют альбомы.
Вернувшись на работу в первый раз после пожара, Конни быстро заметила перемену в том, как ее приветствовали другие. Улыбок не было. Никто не заговаривал с ней, если она не заговаривала первой. Персонал, который обычно называл ее по имени, теперь обращался к ней по фамилии. После нескольких застывших обменов репликами Конни отозвала Шейлу в сторону. Она работала с Шейлой больше пяти лет, и у них было то, что Конни назвала бы дружбой.
— Что происходит, Шейла? Почему со мной обращаются так, будто я ядовитая?
— Это хорошее описание того, что мы чувствуем. Ты ядовитая. Мы все знаем, чем ты занимались с докторами. Мы подумали, что твой
Се ля ви 9 
webmaster@3iks.ru