принимать всё происходящее вокруг, за абсолютно естественный и правильный ход событий.
Тем временем происходящее всё больше становилось похожим на бал Сатаны из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Только как-то совершенно бездарно срежиссированный и бестолково исполняемый.
После того, как содержимое уже второго бокала, оказалось под очередной пальмой, а на краешке бокала, который уже пустым Маша поставила на поднос официанта, были оставлены, по моей просьбе, несколько отпечатков её губной помады. Для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что Маша пила из этого бокала, последовало несколько весьма, и весьма настойчивых попыток пригласить Машу на танец. Но все эти попытки были в достаточно жёсткой форме мною пресечены, и танцевал со своей женой только я один, и больше никто.
Потом начался вообще какой-то, совершенно непонятный для меня, фарс. К Маше подошёл, как я понял, какой-то распорядитель на этом балу, и насколько мы его поняли, он поведал о том, что Машу выбрали, как победительницу танцевального конкурса, королевой этого бала.
Было очень странно, что меня, партнёра Маши по танцам, просто напросто проигнорировали, как будто меня здесь не было вообще. А саму Машу, пригласили занять роскошное кресло, больше похожее на трон, стоявшее на небольшом возвышении у дальней, от входа, стены.
Несмотря на все попытки окруживших Машу людей, оттеснить меня подальше от неё, у них это не получилось, и я находился буквально в одном шаге от кресла, на которое ей предложили присесть.
То, что последовало затем, не понравилось, и это ещё, мягко говоря, мне намного больше.
Машины руки, который придерживали плащ, двое мужчин мягко, но уверенно развели в стороны, ещё двое распахнули на Маше плащ, а ещё один, присев прямо перед ней, плавным, но быстрым движением, стянул вниз, до самых щиколоток, её миниатюрные трусики, этим самым вынудив её переступить ногами, освобождая от них свои ноги. И оказаться полностью обнажённой перед взглядами всех, собравшихся напротив кресла, гостей этого бала.
Маша оказалась просто потрясающе великолепна в своей, выставленной на всеобщее обозрение, наготе. Мастерство тех, кто придал её телу такой фантастически-нереальный, в своей соблазнительности вид, невольно внушало уважение.
Обнажённое тело моей жены, полностью покрытое мельчайшими блёстками, буквально сияло в невидимом свете ультрафиолетовых ламп. В аккуратно подстриженном треугольнике на её лобке, казалось, что поселилась целая стайка крохотных светлячков, как бы специально выделяя его. Соски её груди, видимо специально подкрашенные тёмной помадой, так же притягивали к себе жадные взгляды. Что даже я сам, на какое-то мгновение, забыл о том, что происходит, испытывая, при взгляде на неё, на это, казалось бы, знакомое до самой мельчайшей складочки тело, невероятное возбуждение, не смотря на ту гадость, что была подмешана в шампанское.
И вот так, в распахнутом плаще, Машу усадили в кресло. И положив его руки на подлокотники, не давали ей запахнуть плащ, и этим прикрыться от нескромных, даже можно сказать вернее, похотливых взглядов, с неприкрытым вожделением рассматривающих её.
Дальше происходило следующее. Какой-то сладкоголосый хмырь, если я правильно понял,, играющий роль такого герольда, начал произносить какие-то высокопарные слова, развернув при этом какой-то длинный свиток с печатью на золотистом шнурке. Насколько я понял, этот герольд превозносил сексуальность, и соблазнительность королевы бала. Подразумевая под этим мысль, что секс с ней будет достойной наградой, о который только может мечтать любой мужчина.
Ещё он говорил о том, что королева должна быть королевой во всём. И самое главное, должна быть королевой секса, и уметь дарить истинно королевское наслаждение, не просто, и не только одному мужчине, а сразу нескольким мужчинам одновременно.
Пока этот хмырь произносил свою речь, руки окружавших Машу мужчин, пока ещё робко,
Троица в заведении Тома 
webmaster@3iks.ru