чтобы добраться до школьного автобуса. И это неудивительно. Эта проклятая штука просрочила пенсионный срок, а местные мальчишки уже несколько месяцев перелезают через него. То, что что-то случится, было лишь вопросом времени. Простая математика.
Помнишь, как я всегда это говорил? Говоря о неизбежных проблемах? Сводил твою мать с ума. Но на твой забор было легче всего взобраться в округе, а обходить квартал для детей отнимало больше времени, чем им хотелось идти пешком.
Итак, простая математика.
Ох, дерьмо разлетелось ветром после того, как забор рухнул. И мальчишки тоже не вернулись. Может, они боялись, что ты их поймаешь и... ой, кто знает. Но проклятый забор стоял на земле, так какая разница, хотели они еще срезать путь или нет? Ты сделал много хороших попыток решить проблему.
Такие вещи просто происходят с домовладением. Ты это знаешь. Итак, как только весна начала просыпаться, ты купил несколько досок... просто дешевых обработанных досок, ничего особенного... Но преподавание в летних классах, получение степени и собеседование на вакантные должности помешали тебе сделать это.
Или, на самом деле, ты просто это откладывал.
О, не дуйся. Единственное, что мне так и не удалось тебе передать, — это талант к работе с инструментами. Я пытался... пытался как сумасшедший, если честно. И ты тоже. Но большее, что нам удалось сделать — это чтобы ты был трудолюбив.
Это нормально. У тебя были свои дары. И я позаботился о том, чтобы ты знал, что я горжусь всеми ими.
Не так ли?
Дело в том, что у тебя все еще есть привычка избегать этого, потому что тебя это пугает. Тебя беспокоит, что тебе так и не удалось забраться так далеко, как я хотел, поэтому ты просто ходишь вокруг и надеешься, что никто не увидит твоего позора.
Но я вижу его, Джои. Я его вижу.
«В конце концов», — сказал ты. — «В конце концов, я починю забор». И ты повторял это каждый раз, когда подъезжал к дому и видел эту зияющую дыру. «В конце концов, в конце концов, в конце концов».
Прошел апрель, и май тикнул. «В конце концов, в конце концов».
Потом однажды ты пришел домой... а он был исправлен.
О, это была топорная работа. Даже по твоим меркам это было грубо. Ты полагал, что он, вероятно, не продержится больше года или около того.
Но, черт возьми, если Майкл не старался изо всех сил.
И он тоже был горд. Я сомневаюсь, что он когда-либо видел, каково это — достичь чего-то, к чему тебя прежде не принудили... не говоря уже о том, чтобы сделать что-то для кого-то из ничего, кроме любви и доброты.
«Прямо как папа», — сказал ты ему, хлопая его по спине и глядя на его работу. — «Так же, как сделал бы отец».
Это было ложью, но очень доброй.
После этого все начало меняться. Ты начал узнавать Майкла... по-настоящему узнавать его, чего не знал с одиннадцати или двенадцати лет. Вы сблизились. Он стал больше помогать по дому, особенно на улице. И, наконец, ты заставил его работать над получением аттестата о среднем образовании.
Даже Салли, которая, возможно, просто терпела присутствие Майкла в доме и не была полностью довольна его нахождением там, начала относиться к нему как к настоящему члену семьи. Со временем вы двое даже пошутили, что он оказался хорошей тренировкой для того случая, когда у вас когда-нибудь появятся собственные подростки.
Когда-нибудь.
Черт, Майкл тоже изменился, не так ли? Менее оборонительный, более открытый. Даже казалось, что он нуждается в родительском руководстве. О, он бы не принял это от твоей матери... черт возьми, нет. Но он всегда приходил
Моя девочка.. 
webmaster@3iks.ru