мне паренька. Мне только предъявили справку от председателя колхоза, что отныне я Нина Ивановна Юсупова. Милиционер припугнул, что если я сбегу, то арестуют не только меня, но и моих родителей. Ну, что с меня, малообразованной девчонки взять? Поверила, начала исполнять роль супруги. К началу войны родила первенца. Ильясом его назвали родители моего мужа Рамира. Мужа и его братьев призвали на фронт. К осени пришла похоронка. Я растила Илюшу, работала на хозяйстве. Вскоре свёкор, при живой своей жене, сообщил, что я буду ему второй женой. Совокупился со мной в ту же ночь...
— Я конечно слышала, что в Средней Азии и на Кавказе такое принято, но, чтобы в Поволжье... - перебила я хозяйку.
— Как только река покрылась льдом, я сбежала в свою деревню. Через пару лет узнала, что свёкор в ту ночь бежал по моим следам, и будучи тяжёлым, провалился под лёд. Утонул, в общем. Дома меня никто не ждал, и не очень обрадовались моему возвращению с ребёнком. Да и ждать то могли только мама моя и бабушка, мать отца. Одну из сестричек также похитили, вторую забодал бык. Но выгнать не выгнали. К тому же я вновь оказалась беременной. Теперь уже от свёкра, получается. К лету сорок второго года, к своему семнадцатилетию, родила Анечку. Тогда же похоронили бабушку Олю. Я трудилась дояркой. Хоть это спасало от голода – помогали фронту продовольствием. Конечно воровали мы с бабами, но не попадались долго. Председатель однажды заметил, как мы разбавляли молоко водой. Он вообще чужак был, не из нашего колхоза. Поставил нас, троих баб, к стенке и начал угрожать наганом. Детки мои, тут же рядом лежали, как чувствовали, громко плакали. Не помню, кто из моих товарок, предложил рассчитаться с ним телом. Тем то бабам было уже за сорок лет. Председатель, ирод окаянный, там же в коровнике изнасиловал меня. Понравилось ему такое, приказал приходить к нему домой каждый вечер. Как уберечься от беременности я не знала, к лету сорок третьего года, родила Ванечку. Ещё до родов моих, среди жителей соседних деревень, бабская и стариковская молва разнесла весть, что глава колхоза «Заветы Ильича» Баранов Андрей Кузьмич заделал дитя несовершеннолетней гражданке страны Советов. Председатель испугался такого оборота, официально заключил со мной брак. В восемнадцать лет стала я Барановой, перешла жить в его дом. Едва только родила Ванечку, арестовали моего мужа....
Бабуля ненадолго замолчала, отпивая чай. Я терпеливо ждала.
— Вновь я вернулась к матери, уже с тремя чадами. С фронта приходили похоронки на многих сельчан, от моего отца ни слуху, ни духу. Возвращались инвалиды. Молодые и старые. У многих из них родные умерли от голода. И мама моя тоже не сдюжила, умерла холодной зимой сорок четвёртого года. Для обогрева дома начала разбирать сарай и даже нужник. В доме по соседству жил инвалид Сергей. Мужчина, годящийся мне в отцы, предложил топить одну печь, вместо двух. Он тоже овдовел, но получал письма от двух сыновей с фронта. Так я стала жить с Сергеем, забеременела от него Наденькой. Гангрена ноги не заживала и, к тому времени, как мне предстояло родить, он уже не вставал с постели. Смог написать обоим сыновьям, что кто-нибудь из них обязан взять меня в жёны, после окончания войны, так как я ношу его дитя. Письмо от Ивана, старшего сына Сергея, пришло вместе с похоронкой на младшего Андрея. Наденьке исполнилось два месяца, как объявился мой папа. Был в плену, партизанил. Едва не попал в лагеря, почти год велось расследование. Едва направили
Сосед 