кашу. Нужно признаться Полине во всем. Прямо сейчас. Или уже никогда. Все тело покрыли мурашки. Рука страха сжала мне желудок. Всего три слова, три простых слова… Но как же тяжело произнести их вслух.
— Полина…
— Да?
— Мне надо тебе кое-что сказать.
— Что?
— Я… В общем… Короче, я люблю тебя.
Ну вот, сказал. Подняв глаза, я вгляделся в ее лицо, пытаясь уловить эмоции. Но оно было неподвижным, будто маска. Затем Полина едва, самую малость, нахмурила брови. Я с трудом сглотнул, ожидая ответа. В ушах звенело, а она тем временем задумчиво подняла глаза к потолку.
— Ну скажи уже что-нибудь, — не выдержал я.
Во взгляде у Полины читались грусть и тяжесть.
— Артем… Понимаешь… Как бы тебе это сказать…
Я не шевелился. Не дышал. Боялся лишний раз подать признаки жизни, опасаясь спугнуть удачу. Но в глубине души понимал, что после подобных слов ничего хорошего уже не будет.
— …Ты мне нравишься. Но как друг. Ты классный, умный, симпатичный. Я отлично провела с тобой время и уверена, что ты найдешь себе хорошую девушку. Просто тут дело не в тебе, а во мне. Понимаешь?
Внутри у меня все рухнуло. Нижняя губа задрожала, но я старалась не подать виду. Стандартные фразы. Она не хотела ранить меня, но сделала еще больней. А где же, черт возьми, искренность?! Голова разрывалась от звона. Глаза занавесила смутная пелена.
Мне до смерти захотелось остаться одному. Я кивнул Полине, повернулся к стене и закрыл глаза. Повел себя, как ребенок, ну и ладно. Посидев рядом еще немного, она медленно встала с кровати и вышла из комнаты.
Едва дверь за ней закрылась, я вскочил, распахнул окно, и меня вырвало. Мерзкая, коричневая масса вытекла из моего горла и осталась на траве. Кислая желчь запачкала губы. Я вытер их тыльной стороной ладони и глотнул зыбко дрожащего воздуха.
В комнате быстро похолодало. Я закрыл окно, лег на кровать и с головой укутался в одеяло. Пытаясь разобраться, что теперь делать, я каждый раз натыкался на неразрешимые для себя вопросы. Меня это жутко бесило. Ужасное чувство, когда не можешь навести порядок в собственной голове. Повернувшись на бок, я закрыл глаза и постарался просто ни о чем не думать. Белый лист. Хотелось уснуть и оставить этот день в прошлом.
10
Несколько дней я провел в постели. Поднялась температура, бил озноб. Я чувствовал себя ужасно, спал почти все время, а в редкие часы бодрствования просто смотрел в потолок. Размышлял.
Мама волновалась, но я как-то смог убедить ее, что отравился и скоро все пройдет. Не знаю, поверила ли она, но хотя бы про синяк на лице спрашивать не стала.
Раз или два заходила Полина. Она негромко звала меня, но я всегда притворялся спящим. Не знаю, чего она хотела — поговорить, объясниться или что еще, но, думаю, ее голову, как и мою, за эти дни посетили самые разные мысли. Теперь выражение: "Любовь — болезнь" приобрело для меня совершенно новый смысл. Отказы в моей жизни бывали и раньше. Не раз и не два. Но сейчас… сейчас я был практически уверен, что умру.
К сожалению или к счастью, этого не случилось, я пошел на поправку. С чем это было связано — непонятно. Уж точно не с тем, что я оставил Полину в прошлом. Скорее наоборот. Если раньше я думал о ней постоянно, то теперь — каждую секунду. Она не на мгновение не вылезала из моей головы. И, может, от болезни я все-таки избавился, но этот вирус победить будет гораздо сложнее.
Родители были рады, когда щеки у меня перестали быть трупно-бледного
Мои развлечения на заводе - 3. Часть 4 (конец 
webmaster@3iks.ru