подражать обитательницам мест лишения свободы? Она пробовала когда-то секс и в пассивной роли и считала, что всё, что две женщины делают друг с другом по взаимному согласию и ко взаимному удовольствию, дозволено.
В очередной летний вечер, когда Фея возвращалась с работы домой, открыв дверь, она услышала из комнаты Зорьки перебор гитарных струн и голос блондинки, негромко напевающий что-то знакомое, из старого рока. Всё-таки она играет на ней! — подумала брюнетка и, повинуясь охватившему её порыву, тихо-тихо, стараясь не делать лишних звуков, закрыла за собой дверь, тихо сняла кроссовки, тихо, на цыпочках, подошла к приоткрытой двери, из-за которой слышались музыка и пение. У танцовщицы-блондинки и вправду были и слух, и голос, песня была какая-то знакомая ещё с детства, которую, возможно, могли слушать ещё её мамы... Интересно, а во что Зорька сейчас одета? — вдруг подумала Фея, и воображение тут же нарисовало художнице образ сидящей на кровати обнажённой блондинки, прикрывающей свою наготу только музыкальным инструментом в руках. Зорька вдруг прервала пение, взяв фальшивую ноту и ругнувшись, затем Фея услышала, как она в своей комнате кладёт гитару, встаёт и идёт к двери. Она меня услышала? — Фея замешкалась, отступив на шаг от двери соседки, которая тем временем открылась — Зорька стояла на пороге, действительно голая, то есть в одних трусиках и тапочках.
— О, привет, — улыбнулась она подруге. — А я думала: ты это или не ты?
— Привет, — робко улыбнулась в ответ Фея. — А ты... значит, всё-таки играешь на ней иногда?
— Сто лет... ладно, меньше — не играла, — вздохнула и улыбнулась полуголая певица. — Работа, учёба, работа, учёба, то нет времени и сил, то они есть, но в неподходящее время. Пальцы уже отвыкли, — блондинка посмотрела на свои пальцы с аккуратно подстриженными и налакированными ногтями.
— Слушай, тебе это надо чаще делать чаще, — посоветовала Фея. — Чтобы не терять навык... ну и мне нравится, как ты поёшь, — она улыбнулась.
— Правда? — улыбка блондинки стала смущённой, но обрадованной. — Спасибо! — и, подавшись навстречу одетой девушке, блондинка легонько поцеловала её в губы (Фея ощутила запах табака, но отстраняться от поцелуя и не подумала). — Ну, не обещаю, что буду делать это часто... но мне приятно, что тебе нравится!
— Если хочешь, можем устроить музыкальный вечер, — улыбнулась Фея, приобнимая стройный стан обнажённой девушки.
— Ну-у-у... — Зорька этого не ожидала, но это была приятная неожиданность, и блондинка улыбнулась. — Ладно, а давай! Кто знает, когда ещё возможность выпадет!
Следующие полчаса Зорька, сидя на стуле в своей комнаты (в воздухе чувствовался запах табачного дыма и свежий ветерок из открытого окна), распевала разный рок, аккомпанируя себе на гитаре, а Фея, сидя с ногами на кровати хозяйки комнаты, улыбаясь, слушала её. На брюнетке сейчас были только трусы и футболка поверх лифчика, на блондинке не было совсем ничего, и Зорька лукаво улыбалась, поглядывая на эрекцию своей соседки под трусами. Наконец, девушки решили сделать перерыв, на кухне как раз закипел чайник, поставленный Феей между песнями, и художница принесла соседке две кружки с горячим чаем. Теперь девушки сидели на кровати рядом, Зорька по-прежнему совершенно нагая, в одной руке у каждой была кружка с чаем, а второй они обнимали друг друга, и если бы не недопитый чай, они уже бросились бы друг к другу в объятья, а так они могли только обниматься, прижиматься плечами и бёдрами, пожирать друг друга жадными взглядами и целоваться (стараясь при этом не пролить из кружек кипяток).
Эммануэль (1 часть) 