Затем она выпустила его, и мой маленький путешественник перешел на изящную точку ее подбородка. Я проследовал вниз по твердому выступу ее челюсти до этой идеально мускулистой шеи. Она чувствовалась одновременно мягкой и упругой, слегка смуглой и беззащитной.
Она казалась на ощупь особенно горячей, поскольку в ней пульсировала кровь. Она издала гораздо более громкий вдох, а затем глубоко вздохнула, неизменно удерживая мой взгляд своим из глубины души. Ее взгляд говорил мне о ее непоколебимой верности мне.
Мой палец двигался по ее ключицам, которые скрепляли точеные мышцы ее тела танцовщицы, чтобы начать ласкать ее женственные плечи. Я почувствовал желание поцеловать их, таких беззащитных и маленьких, по сравнению с сильными бедрами. Она задыхалась, но время было не совсем подходящее.
Мы повернулись и пошли, держась за руки в спальню. Это было место, где произошло ее осквернение. Мы собирались сейчас же родить новые воспоминания. Она это знала.
Она торжественно и тихо расстегнула свою блузку, сняла ее и лифчик. Она расстегнула молнию на юбке и позволила той упасть. Она стянула с себя трусики и, как обычно, грациозно скользнула на свою сторону кровати.
Я разделся быстрее, чем она. Я уже лежал на боку рядом с ней на кровати. Она задыхалась в ожидании. Я опять обвел ее плечи, все еще глядя в эти умные и теперь слегка удивленные глаза.
Я провел по ее левой груди до ареолы. Та съежилась, занимая гораздо меньшую площадь, в то время как сосок затвердел. Но она все еще была такой же обширной и насыщенно коричневой, как недавно вспаханное поле. Сам сосок стоял, гордый и дрожащий, круглый и высокий, как одинокий замок на вершине великой горы.
Я обхватил его пальцем, удивляясь его симметрии. Он стал краснее и шире, когда ее горячая кровь наполнила его. Это свойство позже потребует особенно большого внимания, но исследование еще не закончилось.
Когда я спустился по невероятно длинному склону от соска к ребрам, где грудь переходила в огромное горизонтальное пространство, словно рассеченное длинным ущельем в стене каньона, ее грудь вздымалась с все возрастающей страстью,.
Мой палец проследовал вниз по ее грудной клетке, которая скорее поднималось, чем спадала после ее груди. Мой маленький путешественник подошел к самой высокой точке ее грудной клетки, где столкнулся с глубоким спадом на широкую плоскую равнину ее живота и бедер.
Это был захватывающий дух вид, похожий на восхождение на скалу после долгого путешествия и вид на невероятно широкую и плодородную долину, раскинувшуюся под ней. Тазобедренные кости возносились далеко внизу и обрамляли конец долины. Ее лобок выделялся посреди той долины, как видимый вдали холм.
Она еще не начала показываться, но под этим изысканно-круглым и плодородным пейзажем спала другая душа. Напоминание о том, что она несет там, вызвало самое удивительное чувство возбуждения, которое я когда-либо испытывал.
Мой путешественник легонько спрыгнул с высоты грудной клетки через гладкие мышцы живота. Ландшафт, который сформировали эти мышцы, дико колыхался, когда мой палец проходил по нему, и легкие вздохи и крики чистой страсти следовали за его продвижением.
Он остановился, чтобы исследовать глубокий кратер ее пупка, вызвав короткий и очень глубокий вздох и громкий стон. Там был небольшой золотой артефакт, прикрепленный к коже на ободке, возможно, помещенный туда какой-то древней цивилизацией, чтобы обозначить особое место преданности, и я бы сам вернулся туда, чтобы поклониться.
Путешественник переместился через колышущееся возвышение низа ее живота в исключительно широкое и обильное пространство прямо между ее бедренными костями. Он начал карабкаться на ее выступы. Взобравшись, одинокий палец прошелся по ухоженному газону, как если бы приближался к роскошному поместью.
Лисёнок Вук 