обеспокоен, ее встреча с ним на свидании в среду была намного хуже, чем трахание с ним в пятницу, потому что то, что она делала на том переднем сиденье автомобиля, было явно любовью, а не сексом.
Проблема ее возникающих чувств к мудаку подняла новый ряд тревожных мыслей о ее мотивации трахнуться с ним вчера. Я поместил ЭТО в список того, что мне нужно понять, чтобы преодолеть ситуацию.
Когда я суммировал графу «против» бухгалтерской книги, то мог лишь заключить, что мы не так близки к решению, как я надеялся.
И я был уверен, что мое беспокойство по поводу того, как она стала настолько открытой и восприимчивой к другому мужчине, положит конец браку, если я не смогу понять (и принять!), как развивалась эта привязанность.
Честно говоря, в конце концов, я не мог примириться не с физическим актом траха с парнем. Я искренне верил, что это — неизбежный продукт ее голых эмоций и сложной хореографии Мёрфа.
То, что я просто не мог простить, ИЛИ забыть, была степень личной близости, которая появилась между ними на этой неделе.
Она начала делиться с парнем своим особенным внутренним я, а я — единственный человек, который имеет право на эту часть ее.
У других мужчин было только ее тело. Когда женишься на такой красивой женщине, приходится принимать ее с обширным послужным списком. Но она никогда не давала другим мужчинам интимного доступа к своей сияющей душе.
А Мёрфу она явно предоставила некоторый уровень этого доступа. И я знал, что наш брак закончится, если она не сможет удовлетворительно объяснить, почему это произошло.
Поэтому я вернулся в свою комнату, чтобы назначить ей свидание на следующую среду.
***
У меня есть новость для тех, кто думает, будто по жизни легко идти, если выглядеть как я. Старайтесь постоянно напоминать себе о том, что вы не стоите ничего больше, чем ваше красивое лицо и ваши великолепные сиськи. А после подумайте, дает ли это хоть что-то для вашего самоуважения?
Никогда не было никакого официального признания того, что я была добросердечной, умной или даже трудолюбивой и способной. Вместо этого люди продолжали пялиться на мою чрезмерно развитую грудь и комментировать то, что я выглядела «зрелой» и «развитой».
Они росли у меня в шестом и седьмом классе. Моя грудь болела два года подряд. У меня был рост метр пятьдесят, и они выделялись на моем крошечном теле, как гора Гранд-Тетон.
Они были абсолютно непристойными. И если их не отрезать, что я всерьез собирался сделать, я никак не могла бы их скрыть, особенно в одежде того времени. В результате я не могла пройти по коридору в своей средней школе, без того чтобы какой-нибудь неудачник не попытался схватить меня за сиськи или задницу.
Тем не менее, на протяжении всей моей развивающейся сексуальности я узнала три критически важных вещи.
Во-первых, у меня было то, что желал каждый мужчина во вселенной. Даже древние друзья моего отца с тоской смотрели на мои сиськи и пускали слюни. Хуже того, я достигла такого расширения эго без каких-либо реальных усилий с моей стороны — просто хорошая генетика.
Если девушка осознает эту присущую ей особенность, то может нанести серьезный ущерб своей душе. Ради всего святого, я всего лишь несколько лет назад вышла из детства. И нет ничего хуже для девочки, как получить раздутое чувство своего собственного права лишь на основе размера сисек.
Тем не менее, мое красивое лицо и зрелое тело также быстро привели меня ко второму, гораздо более значительному открытию: к тому, что говорят мальчики, пытаясь попасть в ваши трусы.
Та еще семья (Части 3 - 4) 