недавнего минета, мы даже дважды сменили позу - начали в миссионерской позиции, потом я забросил её ноги на плечи, но и эта поза, в которой её киска была максимально узкой, не заставила меня кончить. Тогда я поставил её в коленно-локтевую позу. Гюля тяжело дышала, в её глазах не было ничего, кроме животной похоти. Почему-то меня разозлил этот взгляд, захотелось причинить боль. Я вошёл в истекающую соком щель и шлёпнул жену по ягодице. Получилось не сильно, но звонко. Я задвигал бёдрами.
— Шалава! - ещё шлепок.
И ещё.
— Мокро... щелка! Блядь! Сука... ебли... вая!
Раньше я никогда не матерился в постели, и после этих слов, сопровождаемых очередным звонким шоепком, Гюльсум затряслась и, протяжно застонав, почти соскользнула с члена. Я схватил её за бёдра и грубо насадил обратно, выстреливая семя в её лоно. Несколько раз судорожно дёрнувшись, я окончвтельно разрядился и оттолкнул жену.
Она лежала на боку, подтянув колени, и восстанавливала дыхание. Я лёг на спину, забросив руки за голову. Моя злость прошла, как будто я выплеснул её вместе со спермой.
Гюльсум встала и вышла. Я слышал, как она вошла в душ. Вернулась через пару минут, на ходу вытирая промежность полотенцем.
— Подмываться пойдёшь? - спросила она.
— И не подумаю, - ответил я, - тут блядский ротик есть, всё слижет.
На самом деле я хотел встать и тоже пойти подмыться, но, к моему удивлению, Гюля не моргнув глазом склонилась над моими бёдрами. Сначала она слизнула капельку, вытекшую из обмякшего члена на бедро, потом с хлюпаньем всосала его весь, потом облизала яички.
Она залезла на меня и вытянулась как кошка. Ноги обнимают бёдра, промежность на моём лобке, холмики третьего размера расплющились о мою грудь. Она смотрела на меня глаза в глаза. От неё пахло моей спермой.
— Понравилось наказывать шлюху?
Я задумался, припоминая свои ощущения
— В тот момент - да, пожалуй понравилось.
Я ждал, что она скажет дальше, но вместо продолжения разговора она вдруг сказала:
— Тебя надо покормить. Ты же голодный!
Она скатилась с меня, спрыгнула с постели и надела халат.
***
Я всё-таки подмылся, и побрился заодно, подумав, что если буду так часто скоблить подбородок и щёки, то заработаю раздражение.
Когда я спустился на кухню, на столе уже стояла тарелка с бутербродами, бутылка красного вина и тарелка с овощами, нарезанными четвертушками.
— Налей, - сказала Гюля.
— Прямо с утра?
— Ты в отпуске, - напомнила она, - хочу, чтобы ты сегодня ел, пил, спал и трахался. Отдохни хотя бы один день в году.
Я разлил вино по бокалам.
— Ну? За новый опыт? - спросила жена.
Мы выпили и я стал поглощать бутерброды с бардинским сыром и нарезанной бастурмой. Я действительно был очень голоден.
— Знаешь... - задумчиво сказала Гюльсум, - мне понравилось
— Что?
— Наказание... И твоя грубость... Всё так по-новому, и так... ярко... Не знаю как сказать точнее.
Мы снова сдвинули бокалы.
— За яркость! - провозгласил я.
Мы допили вино, и я налил ещё по полбокала.
— А что было дальше?
— Вы не пошли за нами?
— Нет. Пришлось Нару отвести домой.
— Что так?
Я замялся.
— Ну? Что ты сделал с моей лучшей подругой, чудовище?
— Забрызгал.
— Какая интрига! Чем? - было видно, что она вот-вот рассмеётся.
— Кончил на неё, как раз когда ты надевала трусики. У неё косметика потекла. Всё лицо...
Гюльсум смеясь подняла бокал.
— За интересно проведённый вечер!
Она сунула мне последний бутерброд с мясом и понесла тарелки и бокалы к мойке.
— Доедай и пошли в спальню, расскажу что было дальше... Только не бей меня больше, а то на пляж будет не выйти...
Наказание за порок 
webmaster@3iks.ru