На тот момент Федоровна уже знала, что мамы не стало, наши соседи ее уже оповестить успели. Однако виду не подала, и я ее за это не сужу...
Федоровна же и на похоронах хлопотала, а после – личное шефство надо мной взяла. Все «грозилась» меня в передовики производства произвести!
И вот как-то, топая вместе на смену, поведала я про отца.
— Понятно, что тяжко ему, - согласилась Федоровна. – Столько лет-то вместе... И как бы по хозяйству не управлялся, а все ж – мужчина! Да и тяжко ему без бабы-то... Ну, по потребностям, то бишь...
— В смысле? – сорвалось у меня.
— Ну что ты, не поняла? – изумилась она. – Ты ж сама уже девка на выданье... Мужик же без траха – хереет!
Не думала я, что Федоровна так запросто о таких вещах говорить будут. Я аж краской залилась. «Надо же, » - думаю.
А Федоровна не унимается:
— Бабенку бы ему надо! Это же для здоровья полезно! Что там эти чувства? Я вот тебе так скажу: мы с Фомичем уже и друг на друга не смотрим, но секс я ему даю...И самой потребно!
Иду, еле улыбку сдерживаю, а про себя думаю: «Во дает, баба!» От нее даже слово «секс» слушать не привычно, а все туда же...
— Батька у меня не такой, - тихо возражаю. – Он однолюб...
Федоровна на меня коситься, да головой качает.
— Не в чувствах дело, Машка... Главное, «это» дело! – многозначительно произнесла она.
— Ну а как же без чувств? Без любви? – удивляюсь я, будто бы наивная школьница.
— Ой, Машка, ты ли это говоришь? Сама-то никак не могла выбрать между Никитой да Даником, забыла? И можно подумать, выбирая, только за ручки держались?
И хотя слова Федоровны были для меня шоком, я старалась виду не подавать. Хотя офигела натурально! Вот что значит, провинция! Все обо всем!
Надо сказать, эта доверительная беседа даже как-то меня с Федоровной сблизила, хотя внешне мы по-прежнему старались дистанцироваться.
О разговоре этом я отцу, конечно, ничего не говорила. Разве что разок, словно бы шутя, когда у отца было подобающее настроение, заметила:
— А что, если тебе еще раз жениться, пап? Ты же у нас еще ого-го!
Сказала это, и тут же поняла, что ошиблась.
Батька помрачнел, уставился в экран.
— Однолюб я, Машка...
Так жалко его стало...
Подошла, села на диван рядом с ним, а горло аж сдавило. И в голове стучит: «Дура дурой...» И вроде бы хотела отца взбодрить, а получается, и ему к больно сделала, и маму как бы предала.
Даже проплакала в ту ночь, чего даже на похоронах себе не позволила.
Разговоров на подобную тему я старалась больше не поднимать и не заводить, чтобы не травмировать отца. Но видеть, как он морально угасал тоже не было сил.
Грешила я и на погоду – февраль слякотный вышел, дни тянулись, и все без солнца...Самой тяжело...
Как-то пришла с работы, а отец уже дома – со смены ушел раньше, чего обычно не допускал. Бутылку открыл, да половину сам выпил! От не хитрой мужицкой закуски из яйца, консервов и хлеба захмелел, а в глазах – чувство вины. Не хотел он, чтобы дочь его в таком состоянии видела.
— Пап, ну давай поговорим, - даже не переодевшись толком, сажусь рядом.
— Да что там говорить, доча... - Отвечает, и тянется к бутылке.
— Наливай уж на двоих, - подставляю ему еще одну рюмку.
Наша с мужем любовница 
webmaster@3iks.ru