дрожащий от напряжения член. Волна сладострастия закрутила и со всего размаха бросила в пучину похоти и разврата.
Первая порция спермы вылетела, описала дугу и упала ей на затылок. Мама подняла голову и как ворона раскрыла рот, ловя вторую порцию густой слизи. Губы обхватили головку, жадно всосали в себя. Горячая слизь переполняла женский ротик, текла по содрогающемуся в конвульсиях оргазма стержню.
Выбросив последнюю порцию, член начал уменьшаться в размерах, и мама выпустила его из-за рта. Слюна, перемешанная со спермой, стекала у неё по подбородку, капала на грудь.
— Чувствуешь лучше? — промолвила она, проглотив остатки спермы.
— Да, мамочка. Чувствую себя прекрасно!
— Ну вот и хорошо, — улыбнулась она. — Как я люблю тебя сыночек!
— Я тебя тоже люблю мамочка очень сильно!
***
Зайдя утром на кухню, я обомлел. Мама стояла ко мне спиной у раковины совершенно голая.
— О, проснулся мой милый, — улыбнулась она, бросив взгляд через плечо. — Присаживайся, сейчас подам завтрак.
— Что-то не так? — повернулась ко мне лицом и удивлённо посмотрела в глаза.
Язык словно присох к нёбу. Она стояла передо мной совершенно голая даже не пытаясь прикрыть срамные места — белоснежную, увесистую грудь с крупными сосцами окружёнными тёмными ореолами сморщенной кожицы, аккуратно подстриженная лужайка внизу небольшого животика.
— Ты же мне разрешил при тебе ходить голой, — сделала мама недоумённо лицо. — Одеться? Тебе не нравится?
— Нет …, не надо …, — еле выговорил, чувствуя, как яйца начинает распирать похоть.
— Ладно …, садись, — невозмутимо произнесла она, поворачиваясь ко мне спиной.
Внизу расщелины между пухлыми ягодицами явственно просматривались дородные вареники половых губ, покрытые коротенькими волосиками, с заманчивой расщелиной между ними. Мгновенно разум переместился ниже пояса, и я сделал два шага вперёд, обнимая маму за грудь и прижимаясь к расщелине между ягодицами дрожащим от напряжения членом.
— Стоп! — воскликнула она, пытаясь вырваться из моих объятий. — Мы так не договаривались, сыночек! Это уже не нудизм, а … что-то другое!
— Серёженька, убери свои ручки! Не надо так меня трогать! — развернулась ко мне лицом. — Не забывай, я — твоя мама, а ты — мой сыночек!
— Мамочка …, а можно и я разденусь? — задрожал мой голосок.
— Как хочешь …, я тебе не указ, — снисходительная улыбка скользнула по женскому лицу, и она отвернулась от меня. — Если нравиться ходить голым, раздевайся! Я тебе не запрещаю.
— Серёжка, — засмеялась мать, увидев меня голым стоящим у неё за спиной с торчащим, как у бойца, идущего в атаку штыком, членом, — что с тобой сегодня происходит?
— Ты можешь на меня смотреть, как на обыкновенную женщину без всяких там … подковёрных мыслей?
— Да …, — еле слышно слетело с пересохших губ, — … могу …
— Садись, кушай, — поставила на стол тарелку с едой и чашку с чаем.
Завтракали мы в полной тишине. Она беззаботно крутила головой, смотрела по сторонам, а я не мог оторвать взгляда от великолепной груди.
— Серёжка …, — засмеялась она, — … чего ты так на неё смотришь? Молочка хочешь?
— Там его уже давно нет! Ухватилась она обеими ладонями за правую грудь и пальцами сжала сосок. — Видишь, ничего нет.
Он сразу нахохлился, стал торчком, и она показала тоже самое с левой грудью.
— Или ты не веришь? Хочешь сам попробовать, пососать? — улыбка скользнула на её устах.
— Попробуй, я не возражаю, — как-то безразлично произнесла она, приподнимая ладонями правую грудь и направляя её в мою сторону.
Упрашивать меня не надо было. Через секунду, придвинув к ней стул, мои губы
Как я нашел госпожу 
webmaster@3iks.ru