можешь «сделать мне ребеночка». Ксанка, он, наверно, как никто понимает женщин, не зря столько раз побывал в нашей шкуре!
Я, поднялся без смущения, хотя член у меня исправно стоял, обошел вокруг покрывала к Шуре и Оксане.
— Смотрите, коллега, и учитесь.
Присел и уже привычно раскрыл такую милую, такую маленькую и аккуратную Шуркину письку. Клитор и соски стояли как надо, но влагалище было сухим.
— Крутите ей соски, коллега, только осторожно, - солидно распорядился я, как признанный гений дамских тайных струн, и погрузился ртом в щель. Когда уставали губы, использовал язык, и наоборот. Оксанка, глядя на меня, облизывала ей соски. У Шурки ввести палец в анус оказалось гораздо проще. Наконец и сестренка задергалась в оргазме.
— Спасибо тебе, Санчик! – заулыбалась воскресшая.
— Пойдем купаться, - живее всех живых Шура ухватила меня за руку и буквально поволокла на берег, пока Оксана задержалась, выпутываясь из растянутого ворота футболки. Немного заторможенная от простого женского счастья Оля побрела за нами, а Оксана неожиданно легла на ее место. Шурка негромко заговорила, когда отошли:
– Что не получилось Оле в попу проникнуть? Это не твоя вина, а Олина. Она должна научиться расслабляться. Тогда ей шлепки помогли. Я, ты же видел – вставляла не один, а два, и смогла бы может три пальца ей вставить. Иди, плавай, а я дождусь Олю и с ней еще поговорю. Да, к Оксанке в трусы не лезь в ближайшие пять дней, у нее обычные женские проблемы.
Шура
Накупавшись и согревшись на песке, мы оделась и переместилась в тень деревьев к нашему покрывалу и Оксанке на нем. На этот раз дали пучок жребия Оксане. Ее большая, да еще с растянутым вырезом майка совершенно не скрывала мужественную грудь. Ей и достался обрезок с зарубкой, так что пришлось стать купчихой. А Геракл стал Робин Гудом. Правила приняли прежние, только у одинокой купчихи Оксаны будет по запасной жизни от каждого, плюс своя - всего четыре. Саша не будет стрелять из лука пока не научится, (Робин Гуд без лука! Ха-ха!) а будет кидаться как все своими легкими стрелами и если он выживет, то будет лечить всех один, а если нет, то сначала оживят убитую девочку, а затем все трое потащат на операционное покрывало его.
Оксана ушла за корягу считать до стапятидесяти.
А благородные леди и джентльмен удачи распределились вдоль опушки, договорившись, что первый разбойник (Саша) пропускает купеческий обоз до позиции второго, и в этот момент атаковать начнет третий, который прячется еще дальше. Таким образом у Оксанки, воюющей с третьим разбойником (со мной, потому, что меня купчиха боится больше всех), в тылу и с фланга оказываются неожиданные стрелки, которые завалят ее градом стрел.
Братик нарезал веток с обилием листьев, наскоро связал их обрезком шнура, накрыл подходящую ямку у самой опушки и заполз под свою маскировку, подогнув ноги.
Я просто сидела за кустом не прячась особо, все равно должна вызвать огонь на себя. Чего так торопились? Может быть Оксанка сбилась и начала считать сначала? Я чуть не уснула, пока дождалась движения вдоль опушки. И выглянула, чтоб не пропустить врага дальше контрольной ветки. Нифигасе!
Саша
Опустив лицо, чтобы оно не сверкнуло сквозь листья, я пропустил купеческий обоз, и вместе с ветками начал приподниматься в позицию низкого старта, ожидая Шуркиного вопля. В кулаке приготовил пять своих стрел.
Через несколько секунд услышал Шуркин боевой клич:
— Нифигасететьмарина!
Я пружиной выскочил из леса в пучке зацепившихся за шиворот веток. Еще плохо видя от яркого солнца и закрывающих обзор листьев маскировки, кинул первую стрелу, сразу же следующую, и еще одну.
Попала. Записки проститутки-2. 