ножом сделала зарубку на конце одного, отвернулась и зажала в кулаке весь пучок. Первой тянула Оля:
— Амазонка.
— Амазонка, - Оксана вытянула свою.
Я держала перед Сашей кулак с торчащими как антенны стеблями и он нерешительно потянул правый. Тот оказался с зарубкой.
— Амазонка, - подвела я итог, - а ты будешь Геракл.
Мы все читали греческие мифы и поэтому вопросов не возникло. Я окончательно озвучила правила:
— Геракл вооружен луком, Амазонки дротиками. Если попадает стрела или дротик, амазонка считается сразу убитой, а Геракл только раненым. Если в него попадает еще раз, тогда тоже убит. Игра переходит во вторую фазу когда в живых остаются двое. (Одному тяжело стаскивать трупы). Если есть раненый, сначала амазонка лечит его, а затем использует, или для рождения ребенка, или оживления трупов. Если Геракл не ранен, он сначала мучает оставшуюся в живых пленную амазонку, чтобы та быстрее влюбилась в него. А потом они оба оживляют трупы. Если в живых остались две амазонки они оживляют третью, а потом втроем приводят в чувство Геракла, и вылечив от ран, издеваются над ним, чтоб не мучил бедных беззащитных амазонок. Заодно заводят от него детей, будущих амазонок. (Понарошку, конечно, а то убьем по-настоящему.)
— Как сложно жить! – притворно засокрушалась Оксана.
— Геракл, иди вон туда за корягу, и искупайся там, если хочешь, а мы пока спрячемся. Идти ты должен вдоль опушки. Стрелять коричневыми набалдашниками вперед. Мы тоже будем так кидаться, – закончила я инструктаж, - ну иди, там не очень глубоко, но дно нормальное, я видела.
— Майку оставь здесь, ты будешь пугать амазонок древнегреческими мускулами, - подхватила Оля, - а мы все освобождаем одну грудь как принято у Амазонок.
Она расстегнула сзади пуговицы на платье, и высунула в ворот руку и одну грудь. Получилась почти настоящая туника. И выглядывала ее грудка, а не плечо, как во всех кино про древних греков.
На Оксанке старая футболка растянулась без усилий, и она свободно вынула руку через ворот, а больше высовывать было нечего, кроме пухленькой шишечки ареолы с вишенкой-соском. Я вынула руку из рукава футболки, но в ворот рука не пролезла. Тогда я задрала с этой стороны подол майки на плечо, и обнажилось все то, что должно скрываться под туникой, а то, что не должно скрываться, было как раз закрыто.
— Одну грудь стало видно, и ладно, - хохотали Оля с Оксаной.
— Хватит ржать, - скомандовала я, - все на исходную.
И тоже фыркнула от смеха.
Саша
Я шел по-честному не оглядываясь, и за корягой снял шорты вместе с трусами и с удовольствием поплавал на спине. Тут было немного мельче, чем в привычном месте. Потом вышел к одежде, не торопясь, натянул трусы и шорты. Просунул левую руку в ручки Оксаниного пластикового пакета, куда положил стрелы, и ей же взял лук. Мне понравилось то, что получилось – пакет был как прямоугольный щит, и стрелы всегда под рукой. Жаль только, что идти придется вдоль берега открытым правым боком к опушке. Да и лук для атак справа получается не с руки. Хитрая Шурка специально послала к этой коряге, а не в противоположную сторону.
Подходя к опушке, достал стрелу и наложил на тетиву. Странно, но не видно ни одной девчонки. Медленно двинувшись, вдоль деревьев, я рассматривал пеструю тень леса от самой опушки до длины девичьего броска. Вот одна! Толстая кривая береза полностью скрывала Оксанку, но колокол ее шорт торчал по обе стороны ствола.
Я подкрался на расстояние уверенного выстрела, выскочил вбок и прыгнул к березе. В щеку мягко, но увесисто ткнулся дротик.
Гарри Поттер и Красные комиссары 