задумчиво устремив взор в пустынные дали, покрытые лишь редко-рыжей шевелюрой сухих кустарников.
Да, в следующее мгновенье, словно в ответ, с всплеском глухого шороха, услышал со стороны багажника сдавленно-женское «Ммм!».
«В багажнике! – сразу осенило меня. – Она в багажнике!»
И, будто в подтверждение сего, с новою силой прозвучало «Ммм!», уже раздавшись с более громким шорохом!
«Похоже, связали беднягу... Да, и кляп в рот предусмотрительно засунули...»
Так и слыша нарастающую беспокойную подвижность в багажнике «Шевроле», я вздохнул, да, не выпуская Беретты, вышел из салона, сразу ощутив лицом горячий воздух прожжённой солнцем пустоши.
«Интересно, какая она? – подумалось мне, не без ряби волнения направляясь к глухо-шумящему багажнику. – И, за что это нужно её аж убить?»
С неким треском, тяжело ступая по грунту берцами, я подошел к заду авто, но, не успев нажать на кнопку багажника, замер на месте – почти в трех метрах от машины уже была кем-то вырыта глубокая яма!
«Как «мило»! – поразился я, также заметив рядом с ней и лопату. – Неужто, этот Наблюдатель сам вырыл могилу для несчастной женщины?!»
С этой мыслью, я, всё же нажал на кнопку и, через мгновенье, раскрывшаяся крышка багажника обнажила моему взору таинственную заложницу – невероятно прогнувшуюся белокурую даму, с кляпом во рту, да хорошо связанную веревками по рукам и ногам!
— Ммм! – в грудном надрыве испуганно промычала она, щурясь от хлынувшего в багажник мягкого вечернего света.
«Вот это да...» - поразился я, с некой растерянностью невольно разглядывая связанную.
Обладая миловидным овалом лица (полускрытого слегка растрепанным златом шикарных волос), женщина была одета лишь в белую блузу и черную кроткую юбку. На её лебединой шее сверкал «свитый» из белого золота тонкий чокер с бриллиантами. Её же длинные ноги, потрясающе согнутые в коленях, соблазняли зрелой сочностью, сексуально увеченной темно-блестящими высоко-каблучными туфлями на ремешке!
«А она хороша... - только и торкнуло во мне, блуждая взглядом по этим ногам. – Весьма хороша...»
— Ммммм! – совсем истошно взмычала связанная блонда, уже привыкшими к свету глазами в ужасе уставившись на мой пистолет.
И, словно пойманная в сети морская дева, слезно остеклив изумрудную зелень больших глаз в пышной туши ресниц, да, трагично заломив пухлость губ (сочно накрашенных алой помадой), задрожала передо мной в тихом отчаянии.
«Хороша...» - как ни в чем не бывало, мысленно всё восхищался я, не без томно-пролившегося тепла между ног, непроизвольно залюбовавшись как ей, так и приятно-щекочущим холодком данной мне властью.
Не зная что делать, я, щелкнув затвором Беретты, было навел на неё дуло, но, снова, столкнувшись с её испуганно-молящим взором зеленых глаз, слыша очередное сдавленное «Ммм!», все-таки опустил оружие.
«А с какой это стати, я должен это делать?! – всё вдруг запротестовало во мне. – Я даже не знаю её, а должен выполнить волю какого-то чертового Наблюдателя?! Она не похожа на преступницу. Скорее на светскую даму из высшего общества, случайно попавшую в неприятности вечно проблемного плебса... Да, почему я должен в неё стрелять?! Может этот Наблюдатель задолжал ей крупную сумму денег или является её любовником, всего лишь мстящим за то, что она так и не ушла от своего мужа, а я бери грех на душу?! Ну, уж нет! Пусть «идет лесом» со всеми своими «последствиями»!»
С сим выводом, я, вновь защелкнув Беретту на предохранитель, решительно заткнул её себе за поясницу и, наконец, сорвал с вздрагивающей заложницы кляп, оказавшийся... бело-шелковыми женскими трусиками!
— Прошу вас... не надо... - тут же, шумно засопев, взмолилась глубоким гласом зрелая блонда, затравленно смотря на меня. – Только не убивайте... пожалуйста... умоляю вас...
23 Февраля 