юмора у дамы явно всё было в порядке и нарываться больше не хотелось. Пожалуй лучше было сменить тему, что он благоразумно и сделал.
— Ладно, сдаюсь! Расскажи лучше по-жизни чем занимаешься?
— Ой, тут скучно всё... ну, сейчас я бухгалтер. Не в полном смысле этого слова, а в смысле жизнь заставила... — пренебрежительно махнула рукой женщина. — А по-жизни я — мажорка. Мы в Казахстане жили, мама высокую должность занимала. Потом фирму свою открыли по маминому профилю, меня, значит, директором туда. Рулила всем мама, конечно, я щёки надувала и на тачке гоняла по тусовкам. Деньги, тряпки — всего полно было. А потом... потом начались казахи.
— В смысле?
— В прямом! Политика такая государственная — начальник везде должен быть казах, а зам, который всю работу делает, русский. Щёки надувать они и без меня умеют, сам понимаешь... А пахать на чужого дядю за копейки не больно-то и хотелось. Лучше уж здесь, — она криво усмехнулась, — бухгалтером материального стола. Устала быть сильной, понимаешь? Это так ужасно, когда всё сама. Просто хочется быть слабой женщиной, не принимать важных решений. Чтоб кто-то взял и сказал — молчи женщина! И пусть потом у него голова болит, как в том еврейском анекдоте... Дочь (12 лет), мама больная... все в однушке. Пять лет на диванчике спала на кухне, представляешь? Личной жизни, конечно, никакой... Слава Богу квартира в Уральске продалась. Там трёшка была — здесь на однокомнатную только и хватило тех денег. Убитая квартирка, но я такая счастливая — ты не представляешь! Обустроюсь, кота заведу (у мамы аллергия на шерсть)... или гнома...
Оля пожала плечами, закатив вверх глаза и, не выдержав, прыснула со смеху, глядя на оторопевшего собеседника. «Вот язва!» — подумал Борис, соображая, что сказать. Теперь подбирать слова уже приходилось.
— Лучше кота, — нахмурился он, и немного желчно пояснил, — а то вдруг гном техосмотр не пройдет!
Женщина снова расхохоталась, явно не собираясь ссориться и весело произнесла:
— Передай ему что пройдёт! — и без тени стеснения добавила — я маленькая!
— В самом интересном! Тугодум! — и тут же, без перехода сказала (почти скомандовала) — Я вина хочу! Я, между прочим, не за рулём. Погоди, не заказывай — у меня идея! Поехали я тебе квартиру покажу, а вино по дороге купим.
Ольга решительно встала из-за стола и пошла к машине, не дожидаясь пока кавалер расплатится. Она явно вела себя как-то уверенней, забирая инициативу. «Остановись здесь, вино это бери, чай гринфилд, шоколад... Поднимешься через пять минут — соседи. Второй этаж на право...»
— В комнату сразу проходи, — закрыла тяжелую дверь хозяйка, — можешь пакеты разобрать, а я в вану. Блин... не могу — липкая вся. Вина мне налей.
В помещении висела духота и полумрак: на улице быстро темнело, а зашторенное, наглухо закрытое окно только усугубляло ситуацию. Борис покачал головой и с трудом открыл форточку. Шторы колыхнулись и по комнате потянуло прохладой и уличным гомоном. Старомодный трёхстворчатый шифоньер с зеркалом, подранный кошками диван у стены и две тумбочки составляли не богатый интерьер комнаты, видимо оставленный бывшими хозяевами за ненадобностью. Стола не было... Зато имелся подоконник, который, судя по лежащим с краю тарелкам и выполнял его роль.
— Освоился? — вошла в комнату Ольга, запахнувшись в большое махровое полотенце. — Вино открыл?
— Держи! — Борис протянул наполненный стакан.
Ольга с удовольствием выпила, озорно посмотрела на гостя и налила себе ещё:
Милашка и Наденька 